Годы Великой Отечественной войны стали временем трагических испытаний и блистательных свершений для отечественной психологии. В этой войне воюющим оказался каждый - и носящий оружие, и не носящий его, потому что каждый участвовал «в совместном духовном направлении воли, мысли, чувства и действия, ведущем к единому результату, именуемому победой».

Годы Великой Отечественной войны стали временем трагических испытаний и блистательных свершений для отечественной психологии. В этой войне воюющим оказался каждый - и носящий оружие, и не носящий его, потому что каждый участвовал «в совместном духовном направлении воли, мысли, чувства и действия, ведущем к единому результату, именуемому победой».

Психологический институт, официально называвшийся к началу 1940-х гг. Центральным научно-исследовательским институтом психологии, прочно занимал ведущие позиции в советской психологической науке. Под руководством выдающихся отечественных психологов А.Смирнова, Ф.Шемякина, А.Леонтьева, Б.Теплова, Н.Левитова, Н.Рыбникова сотрудники института проводили многосторонние исследования психики и закономерностей ее развития, а также были включены в процесс разработки научно обоснованной программы преподавания психологии в педагогических вузах и подготовки фундаментального учебного пособия по психологии. В активе института было 7 научных лабораторий.

Отличительной чертой институтской жизни всегда оставалась традиция открытых обсуждений и научных дискуссий, но со временем они все более политизировались. На одном из предвоенных совещаний директор института К.Корнилов пытался образумить своих сотрудников, не обладающих, по его мнению, достаточным уровнем «ленинской нетерпимости» к идеологическим противникам, и укорял за «индивидуализм и академизм» научных исследований, несовместимые с принципом коллективизма практики коммунистического строительства. Никто тогда не предполагал, насколько быстро будут расставлены все точки над «i» и в полной мере выявится истинное значение научной работы института. В горниле последующих испытаний «высокая» академическая традиция выступила незыблемым фундаментом психологической практики: все направления научной деятельности института, заложенные в планах его довоенных исследований, были востребованы и в контексте решения труднейших задач военного времени сумели доказать силу своего творческого потенциала. Отсутствие у деятелей науки «ленинской нетерпимости» к своим научным оппонентам не помешало проявлениям их нравственной нетерпимости к врагам своей Родины. Результаты исследования архивных материалов, проведенного в 1994 году, позволили восстановить события жизни института в годы войны.

В первые же ее дни почти все сотрудники- мужчины или добровольцами ушли в народное ополчение, или поступили на армейскую службу как военнообязанные. Часть профессуры института по приказу военного командования была возвращена из ополчения для продолжения научной работы. Остальные вместе со всеми ополченцами влились в ряды действующей армии и сражались за Родину.

Некоторые пробыли на фронте в течение всей войны и вместе со всей армией встретили победу в Германии,другие погибли в первую же военную осень. Не вернулся с фронта заместитель директора по научной работе, молодой талантливый ученый Л.Шварц, погиб в боях за Родину старший научный сотрудник Ф.Музы- лев, не вернулись аспиранты М.Борисов, И.Волков, Г.Иванов, И.Массарский, С.Петров, заведующий хозяйством И.Хромов, сотрудник мастерской П.Чернецов.

Уже к октябрю 1941 года академические институты представили планы своей работы, скорректированные целями военного времени. Доминирующее положение в ряду психологических дисциплин заняла военная психология. В Психологическом институте она понималась как одна из отраслей общей психологии, специфическим предметом которой было изучение психологии человека в условиях войны. Основная трудность исследований связывалась с многогранностью своеобразия психических процессов, вызываемых различными факторами военной обстановки. Задача состояла в том, чтобы, базируясь на положениях общей психологии, выявлять закономерности психологии рядового бойца, командира, воинского коллектива. Научный подход к проблеме сотрудников института основывался на утверждении: несмотря на огромную роль техники в условиях современного ведения войны, решающее значение в плане успешности боевых действий принадлежит человеку, силе его духа, силе его сопротивления или моральному фактору. Воин как средоточие духовных сил - вот образ того понимания, в котором виделся им ключ к объяснению экстремальных психологических явлений военного времени. В ходе исследований предполагалось вскрыть психологическую природу морального фактора, выявить стимулы его возникновения, изучать личность и ее поведение в бою, выработать методы воспитания необходимых воину моральных качеств.

Научные планы института составляли буквально под бомбами противника, ведь через месяц после начала войны немецкие военно-воздушные силы начали бомбардировки Москвы. Все сотрудники несли дежурства по охране институтского здания. В ночь первого вражеского налета на столицу на крышу попало несколько зажигательных бомб, но урона они нанести не успели, поскольку были своевременно потушены дежурившим в тот день старшим научным сотрудником Е.Гурьяновым, а вечером 27 октября возле памятника М.В.Ломоносову разорвалась тяжелая фугасная бомба. На дежурство в этот день заступили Б.Теплов, А.Смирнов, Н.Рыбников, Л.Румянцева. Из сотрудников института никто серьезно не пострадал, но в здании были выбиты все окна, сорваны с петель двери. Ситуацию осложняли рано ударившие морозы. Для того чтобы забить окна, пустили в ход деревянные стенды, ящики, лабиринты - все то, что смогли найти в институте. Примерно к декабрю удалось залатать наиболее зияющие раны.

Продолжавшиеся научные исследования обрели иной целевой ракурс. Например, в ходе работ по исследованию процесса утомления теперь с особой тщательностью изучали результаты воздействия определенных фармакологических веществ, предназначенных для борьбы с утомлением в условиях военных действий.

Институт развернул направленную просветительскую и консультативную деятельность. В атмосфере неутешительных сообщений Советского информбюро сотрудники института занимались подготовкой своих выступлений в печати и в самых различных аудиториях, предполагавших непосредственное общение со слушателями. Большая часть этих выступлений была посвящена проблеме формирования моральных качеств у бойцов - стойкости, воли, мужества, храбрости. Напечатанные в центральных СМИ 1941 года статьи Б.Теплова «Бунт звериного инстинкта против человеческого разума» и Ф.Шемякина «Бандиты и человеконенавистники в роли ученых психологов» были направлены на выявление антигуманизма и научной несостоятельности фашистской психологической науки. Эти публикации сыграли свою позитивную роль в обстановке моральной напряженности первых месяцев войны.

После начала войны Психологический институт на год был переведен в административную систему научных учреждений МГУ. В середине октября было получено распоряжение о срочной эвакуации вместе с университетом. Однако эвакуация института так и не состоялась. После вторичного распоряжения об эвакуации сотрудники постепенно начали покидать московские стены и выезжать в Ашхабад, но после разгрома немцев под Москвой вопрос об эвакуации сам собой отпал, вследствие этого институт оказался разделенным на две части. Эвакуированных сотрудников института в Ашхабаде возглавлял А.Леонтьев, оставшихся в Москве Н.Рыбников. Именно в ашхабадской эвакуации Б.Теплов начал исследование «Ум и воля военачальника», а П.А.Шеварев, А.А.Смирнов, Е.В.Гурьянов продолжили работу над монографиями. Летом 1942 года ашхабадская группа института переехала с университетом в Свердловск, здесь под руководством А.Леонтьева и при активном участии А.Запорожца в одном из

госпиталей были начаты исследования, направленные на поиск средств восстановления двигательных функций, нарушенных вследствие ранений. Группа же сотрудников института, оставшихся в Москве, училась эффективно встраивать свою научную деятельность в план практических вопросов, которые ставили перед наукой военные ведомства.

Осенью 1942 года на пост директора института был назначен С.Рубинштейн. В июне 1943 года состоялось долгожданное воссоединение «свердловчан» и «москвичей», и институт вновь стал работать как единое целое. В этот период С.Рубинштейн подготовил второе издание своих фундаментальных «Основ общей психологии», Б.Теплов написал первый советский учебник психологии для средней школы, призванный создать прочную базу научно-психологических знаний у учащихся. В институт возвратились В.Артемов, Д.Богоявленский, М.Волокитина, Н.Добрынин, Н.Жинкин, С.В.Кравков, А.Лурия, Н.Ферстер, П.Якобсон. В числе новых сотрудников были приняты на работу Б.Мальцева и М.Соколов.

В целом исследовательскую деятельность института по военной психологии 19411943 годов можно классифицировать по следующим направлениям:

Разработка общих проблем военной психологии

Результатом этой работы стал выход монографий «Ум полководца» Б.Теплова, «Психология командования» Т.Егорова, «Психология боя» Н.Жинкина, «Суворов как военный психолог» К.Шерышева.

Изучение проблемы восприятия в боевых условиях

Эти лабораторные исследования были развернуты по указанию санитарного отдела штаба Московского военного округа. Они включали исследование особенностей восприятия в условиях низкой освещенности (феномен ночного зрения), разработку методов ускорения адаптации к темноте, изучение психологических вопросов ориентировки на местности в боевых условиях. По результатам исследований К.Х.Кекчеевым были выпущены книги «Психофизиология маскировки и разведки» и «Ночное зрение. Как лучше видеть в темноте».

Изучение психологических основ формирования навыков военного дела

Исследования навыков, их интерференции и упражнения проводил Л.Шварц. Изучением проблем авиационной психологии («летного дела») и формирования профессиональных навыков летчиков занимались Т.Егоров и Е.Гурьянов, психологические основы обучения военных радистов изучал Е.Ракша.

Изучение психофизиологических условий восстановления функций, нарушенных в результате ранений

Итоги очень большого массива исследований нашли отражение в совместной монографии А.Леонтьева и А.Запорожца «Восстановление движения: психофизиологическое исследование восстановления функций руки после ранения» (опубликовано в 1945 году), в работах «Нарушение движений при поражении пре- моторных систем» А.Лурия и «Психологическое исследование движений после ранений руки» А.Леонтьева.

Исследование влияния мозговых травм на высшие психические процессы

Работа имела гриф «Секретно». Отчет об этой работе был заслушан на специальной конференции, проведенной институтом совместно с кафедрой психологии МГУ. Только очень небольшая часть ее научно-практических результатов была опубликована в сборнике, закрытом для широкой научной аудитории.

Просветительская и консультативная работа

Сотрудники института читали доклады в воинских частях и на военных предприятиях, проводили беседы с ранеными, давали консультации.

В качестве ключевой военно-психологическую тематику - ее процесс и итоги исследований - обсуждали на заседаниях ученого совета и совещаниях сотрудников Психологического института с активом московских психологов. Конкретизировать основные темы по военной психологии и восстановить имена исследователей удалось по протоколам, представленным в Научном архиве:

• Влияние внимания на чувствительность ночного зрения (Е.Семеновская).
• Военное самовоспитание Суворова (К.Шерышев).
• Воспитание бесстрашия у бойца (Г.Фортунатов).
• Воспитание воли и характера бойца (Н.Левитов).
• Героизм в Великую Отечественную войну (3.Столица).
• Зависимость порогов глубинного зрения от освещенности и от побочных раздражителей (К.Кекчеев).
• Отечественная война и дети (Н.Левитов).
• Психологические особенности воинского воспитания (Н.Добрынин).
• Психология боевой инициативы (Н.Ферстер).
• Психология бойца (Н.Жинкин).
• Психология командира (Т.Егоров).
• Суворовское воспитание армии (В.Шерышев).

Военные учреждения, реально внедрявшие результаты этих научных разработок института в свою практическую деятельность, дали им очень высокую оценку.

В конце 1943 года была учреждена Академия педагогических наук РСФСР, должность вице-президента которой занял бывший директор Психологического института К.Корнилов. В начале 1944 года Психологический институт был передан в ведение новой академии. Ни для кого не было секретом, что поддержку в высших эшелонах Наркомпроса могли получить только те научные темы, которые имели выход на практические запросы школы и учителя. Вследствие этого институт был переориентирован на прикладные исследования. Изучение архивных источников позволяет сделать вывод, что хотя на этом этапе по-прежнему декларировались высокие требования к уровню подготовки научных кадров и к качеству представляемых научных работ, но по существу был означен курс на учет мнения неспециалистов в психологии, знакомых или знакомящихся с этой наукой по статьям в педагогических журналах. В условиях смены ведомственного статуса проблемы соотношения педагогики и психологии, а также значения предмета педагогической психологии стали основными методологическими проблемами для института. От их разрешения зависел выбор его будущей научной стратегии. Но хотя эти вопросы и очень горячо обсуждали на объединенном заседании отделений педагогики и психологии АПН РСФСР (декабрь 1944 г.), удовлетворительно для психологов они решены не были. К.Корнилов в своем докладе противопоставил педагогику и психологию, отведя психологу роль статиста без права выбора и решения в процессе, нормы которого должны вырабатывать педагоги. Отстаивая научно-методологическую состоятельность психологии, в полемике с ним участвовали Л.Божович, А.Леонтьев, А.Смирнов. Базовые установки, определяющие перспективы дальнейшей работы, сформулировал в заключительном выступлении президент АПН СССР И.Каиров: педагогика строится на психологической основе, педагогическая психология - это прикладная наука, предмет ее - раскрытие психики, личности ребенка в процессе обучения и воспитания.

Переход в систему АПН РСФСР был связан для Психологического института с существенной реорганизацией. В первый же год почти втрое были увеличены штаты сотрудников, после чего в его активе было уже 8 отделов. За счет изменения вектора исследований в направлении изучения круга актуальных школьных проблем расширились план и объем научных работ. В число научных единиц входили отделы общей психологии, детской психологии, педагогической психологии, психологии развития, психофизиологии, патопсихологии, психологии военного обучения, специальной психологии; предполагалась организация научно-технического отдела.

Что же касается условий для работы, то следует сказать, что здание института в 1944 году находилось в полуразрушенном состоянии, аудитории почти не отапливались, помещения мастерских были отданы под жилье, их оборудование было разбазарено начальствующими организациями, денег не было, да и приобрести на них что-то необходимое в условиях военного времени было невозможно. Но вот список плановых научных исследований 1944 года (составленный на основании документов архива), хотя и проводимых в таких «неблагоприятных» условиях, но свидетельствующих о широте диапазона научной деятельности института и отчетливо выявляющих тот факт, что в обстановке продолжающейся войны были развернуты не только очень важные прикладные, но и базовые фундаментальные общепсихологические исследования:

• история русской детской и педагогической психологии;
• мотивы деятельности ребенка (в игре, в рисовании, в речевом общении, в учении);
• обучение военным специальностям (летчиков и военных радистов);
• психические процессы при мозговых травмах (при поражении различных участков головного мозга);
• психологические процессы при различных функциональных состояниях организма (при утомлении, при напряжении внимания у здоровых людей и у раненых);
• психология детей дошкольного возраста(умственные процессы, двигательная деятельность);
• психология детей семилетнего возраста (мышление и речь, особенности личности, освоение чтения и письма);
• психология художественного творчества (музыкантов, певцов, актеров, художников, литературного творчества в детском возрасте);
• развитие мышления в условиях школьного обучения (при запоминании, при усвоении математики - от арифметики до алгебры, при изучении родного языка и биологии);
• распределение и объем внимания;
• сознание долга у школьников (отношение к учебной работе, к учителю, к товарищам);
• сознание и деятельность (их взаимоотношение, формирование сознания в процессе деятельности; частные проблемы - осознание слов и понятий, метафор, идиом, афоризмов);
• формирование авторитета учителя.

Всего по этим и внеплановым темам было выполнено 89 наименований работ. Под руководством Н.Левитова в годы войны было проведено широкое психолого-педагогическое исследование в детских домах Москвы и Московской области.

На время окончания войны в институте работали такие видные психологи, как С.Рубинштейн, А.Леонтьев, А.Смирнов, Б.Теплов, А.Лурия, А.Запорожец, П.Шеварев, Н.Морозова, И.Соловьев, Н.Рыбников, С.Кравков, К.Кекчеев, Н.Добрынин и многие другие. Еще молодыми, начинающими, на пороге своей научной славы были Л.Божович, Н.Менчинская, Я.Неверович. В аспирантуре института учился будущий историк и теоретик психологии М.Ярошевский. Они вели постоянную работу по выправлению «прикладного крена» в работе института. Как следует из документов Научного архива, май 1945 года ознаменовался победой академической традиции: на заседании ученого совета было принято решение об усилении работы института в области общей психологии: «В работе каждого научного сотрудника должен быть обеспечен общепсихологический аспект».

Интенсивность научной жизни института все военные годы была очень высока, что отразилось и в количестве опубликованных работ. В числе публикаций 1941 года «Программа и методические указания к курсу психологии для заочников педагогических институтов» Н.Добрынина, «Психология навыка чтения» Л.Шварца, «Способности и одаренность» Б.Теплова, «Влияние личного примера на формирование характера у учащихся 10-х классов» Н.Левитова, «Внутренняя речь и понимание», «Роль осознания движения при выработке двигательных навыков» А.Соколова, «К вопросу о природе алгебраических навыков» П.Шеварева, «К вопросу о навыках и их интерференции», «Интерференция и упражнение» Л.Шварца, «Вопросы развития мышления ребенка в дневниках русских авторов» Н.Менчинской, «Развитие руки на первом году жизни ребенка» Ф.Шемякина. В 1942 году были напечатаны, например, «Светомаскировка и маскировка» С.Майзель, «О действии стрихнина на различительную чувствительность глаза» С.Кравкова; в 1943 году - «Ум и воля военачальника» Б.Теплова; в 1944 году - «Влияние предварительных раздражений различных мест сетчатки на различительную чувствительность центрального зрения» С.Кравкова и Е.Семеновской, пособие для учителей «Память школьника» Л.Занкова. В 1945 году были опубликованы результаты исследований «Оборонные проблемы психофиологии зрения», «Глаз и его работа» С.Кравкова, «О влиянии направленности и характера деятельности на запоминание» А.Смирнова, «Мозг и психика» А.Лурии, «Проблемы деятельности и сознания в системе советской психологии» С.Л.Рубинштейна, «К вопросу о практическом мышлении (Опыт психологического исследования мышления полководца по военно-историческим материалам)» Б.Теплова, «Психология работы актера над образом (Н.Хмелев и М.Бабанова)» П.Якобсона, «Навык и действие» Е.Гурьянова.

Радостным событием в жизни института было награждение 11 его сотрудников медалью «За оборону Москвы». Нина Байкалова, «...несмотря на многосемейность и плохое состояние здоровья, отдавала все свои силы на работу в институте, выполняя по собственной инициативе обязанности не только бухгалтера, но и зав. канцелярией и руководителя всем хозяйством института». Лариса Благонадежина, «...несмотря на свой возраст, несла регулярные дежурства на крыше во время наиболее тяжелых бомбардировок». Евгений Гурьянов «...лично тушил зажигательные бомбы, упавшие на крышу института, проявив при этом большое мужество и самообладание». Алексей Леонтьев «...развернул и успешно провел большой цикл работ оборонного значения... регулярно дежурил на крыше во время самых тяжелых бомбардировок, проявил большое личное мужество и самообладание... после падения фугасной бомбы, лично участвовал во всех восстановительных работах». Любовь Румянцева «...дежурила во время взрыва фугасной бомбы, получила ранения осколками стекол, но, несмотря на это, немедленно приступила к работе по восстановлению здания института». Николай Рыбников «...после падения фугасной бомбы, несмотря на свой очень преклонный возраст, принимал личным трудом деятельное участие в восстановлении здания института, работал в качестве рядового рабочего по заделке выбитых окон и очистке всего здания от строительного мусора». Анатолий Смирнов «...был начальником ПВО института, с большой энергией, инициативой и организованностью руководил всей противовоздушной обороной института, бессменно находился на своем посту в течение всего периода наиболее сильных бомбардировок, дежурил на крыше в момент падения фугасной бомбы, не покинул поста, когда тот был оставлен профессионалами - пожарными университета». Борис Теп- лов «...нес дежурства во время наиболее сильных бомбардировок, был на посту в момент падения фугасной бомбы, не покинул пост, когда тот был оставлен профессионалами-пожарными». Ксения Терехина «...активно работала по восстановлению здания института, не считаясь со своим возрастом... и с исключительно слабым здоровьем». Петр Шеварев «...активно участвовал в пожарной охране института, регулярно дежурил на крыше во время бомбежек, проявляя большую выдержку и самообладание, участвовал в работах по восстановлению института». Надежда Цейдлер, «...несмотря на свой преклонный возраст... неизменно находилась на своем посту во время ночных бомбардировок, принимала активнейшее участие в восстановительных работах, после падения фугасной бомбы, причинившей зданию института большие повреждения, приняла энергичные меры к охране библиотечного имущества, сохранив большой и исключительно ценный книжный фонд института». К медали «За оборону Москвы» был также представлен шестиклассник, сын Б.Теплова, Игорь, который «по собственной инициативе пришел работать в институт по восстановлению здания, работал с исключительной энергией и умением, значительно превышая все предлагавшиеся ему задания, своим трудовым энтузиазмом заражал взрослых работников - сотрудников института... Выполнил значительную долю восстановительных работ».

Летом 1945 года А.Смирнов, занимавший должность заместителя С.Рубинштейна по научной работе, был назначен директором института, возложив обязанности своего первого заместителя на Б.Теп- лова. Начался новый, уже послевоенный период в развитии отечественной психологии - науки победившего народа, плоть от плоти которого были советские психологи, психологии - науки-победительницы, внесшей свою весомую лепту в историю Великой Победы.

О.СЕРОВА

Вернуться к списку статей