Оглавление
Предисловие
Глава I. Детство в зеркале исторических наук
Образы детства
Этнография детства и психологическая антропология
Кросскультурные исследования
От истории педагогики к истории детства
В поисках теоретического синтеза
Глава II. Возраст и возрастные категории
Интуиция и понятие возраста
Жизненный путь индивида
Возрастная стратификация общества
Возрастной символизм культуры
Смена поколений и преемственность культуры
Глава III. Нормативный канон человека и стиль социализации
Имплицитная теория личности в «наивной психологии» народов
Индивидуальные различия и соционормативнаякультура
Социализация детей в изменяющемся мире
Глава IV. Половая социализация
Половой диморфизм и половая стратификация
Половой символизм и стереотипы маскулинности / фемининности
Особенности социализации мальчиков и девочек
Глава V. Этнография родительства
Родительство как социокультурный феномен
Материнство и отцовство: роли, чувства, отношения
Родительское влияние и личность ребенка
Заключение
Примечания
Summary
Предисловие
...Кто не понимает ничего, кроме химии, тот и ее понимает недостаточно.
Г. К- Лихтенберг. Афоризмы
Все привыкли думать, что ребенка и мир детства изучают главным образом педагоги и психологи. Когда мы назвали первый коллективный труд, посвященный традиционным формам воспитания детей и подростков у народов зарубежной Азии, «Этнография детства», это словосочетание вызвало недоумение; в редакционно-издательском совете, предположили, что оно будет непонятно. Однако книга вышла и вызвала большой интерес как у этнографов, так и у социологов, педагогов и психологов. В настоящее время печатаются, готовятся к печати или завершаются еще несколько региональных сборников, посвященных детству народов Юго-Восточной и Южной Азии, Сибири, Австралии и Океании. Готовится также ряд трудов о традиционном воспитании у народов СССР и другие исследования.
Но региональные исследования могут успешно развиваться и приносить практическую пользу, а не просто описывать нравы и обычаи народов только в том случае, если параллельно, а лучше — в органической связи с ними развивается теоретико-методологическая рефлексия, направленная на уяснение исследовательских вопросов и тех методов, с помощью которых можно на них ответить. Поскольку сравнительно-историческое изучение детства по самой сути своей не может не быть много-и междисциплинарным («чистая» этнография, социология или история детства практически невозможны), теоретико-методологические и историографические разработки здесь особенно важны, ибо специалист в одной отрасли знания, даже самого широкого профиля и высочайшего класса, не в состоянии уследить за тем, как ставятся волнующие его вопросы в смежных, а подчас и далеких от него дисциплинах.
Настоящая книга не пытается дать связную, содержательную историю или этнографию детства вообще («у народов мира») или в каком-то отдельном регионе. Она является теоретико-методологической и историографической. Меня интересуют не столько описательные данные и содержательные обобщения, сколько уточнение исследовательских вопросов, которые уже стоят или должны стать в центре внимания ученых. Первая глава содержит широкий историографический обзор изучения детства в исторических науках. Вторая глава посвящена анализу возрастных категорий в науках о человеке и обществе. В третьей главе рассматривается существующий у разных народов нормативный канон человека и его влияние на характерный для этих народов стиль социализации детей. Четвертая глава посвящена сложным и, к сожалению, совершенно не разработанным в отечественной науке проблемам половой социализации; пятая — природе родительских чувств, ролей и отношений.
Разумеется, перечисленные сюжеты не исчерпывают проблематику сравнительно-исторического изучения детства, да и они обсуждаются далеко не полностью.
Во-первых, из рассмотрения исключены почти все проблемы подросткового и юношеского возраста, которым я надеюсь посвятить в дальнейшем специальную книгу.
Во-вторых, существуют региональные ограничения. Насколько позволяли доступные мне литературные источники, я старался опираться главным образом на сведения о народах Востока (зарубежной Азии, Африки, Океании), сравнивая их с западноевропейскими и американскими данными; особенности русского детства нужно изучать специально и гораздо более основательно, чем делалось до сих пор.
В-третьих, в силу историко-этнографической ориентации книги меня больше всего привлекали данные об архаических и раннеклассовых, докапиталистических обществах, а также кросскультурные исследования, которые до сих пор не принимались во внимание советскими учеными.
В-четвертых, анализируя преимущественно эмпирические исследования, я был вынужден оставить в стороне глобальные, философские концепции детства, воспитания, преемственности поколений и т. д., которые требуют основательного специального рассмотрения.
В-пятых, имея в виду потребности текущих и будущих эмпирических исследований, я стремился прежде всего расчленять, уточнять и дифференцировать подлежащие изучению вопросы, что, конечно, не исключает необходимости их обобщения и укрупнения.
Предлагаемая вниманию читателей книга тесно связана с моими предшествующими работами по исторической социологии и психологии личности, этнопсихологии, психологии юношеского возраста, методологии общественных наук и междисциплинарной сексологии. Многие ее темы так или иначе ставились в журнальных статьях, докладах на различных конференциях и т. п. Теперь эти материалы существенно дополнены и переработаны.
На кого рассчитана книга? В первую очередь она адресована этнографам и историкам, изучающим закономерности развития и воспитания детей у народов мира на разных стадиях исторического развития. Им же предназначена библиографическая информация о важнейших исследованиях и обзорных трудах общего характера. Но обсуждаемые в книге вопросы представляют также общекультурный интерес.
Какие социальные факторы определяют положение детей и нормативные образы детства в истории культуры? Как связана периодизация жизненного пути с системой священных чисел? Было ли древнее воспитание успешнее современного или это только ностальгическая ретроспективная иллюзия? Являются ли половые различия в поведении мальчиков и девочек врожденными или формируются под влиянием соответствующего воспитания? Можно ли считать материнскую любовь инстинктивной или она появляется только на определенном этапе исторического развития и каком именно? Верно ли, что современные отцы занимаются воспитанием детей меньше, чем прошлые поколения мужчин? Действительно ли телесные наказания несовместимы с развитием у ребенка самостоятельности и чувства собственного достоинства? Эти и подобные вопросы волнуют сегодня не только специалистов.
Сравнительно-историческое изучение социализации детей не дает универсальных рецептов воспитания, но как нельзя лучше стимулирует социально-педагогическую рефлексию, помогающую нам преодолевать наивный провинциализм и эгоцентричность собственного «здесь и сейчас».
Поэтому я надеюсь, что, несмотря на концептуальную сложность некоторых разделов (особенно второй главы), эта книга заинтересует кроме этнографов и историков также социологов, психологов, педагогов и вообще людей, которые, независимо от своей профессии, задумываются над проблемами воспитания и не боятся сменить привычные и простые стереотипы на беспокойные, трудные, но увлекательные самой своей нерешенностью вопросы.