Сказка как форма организации детского опыта

Автор: Андреева В.Н. 
Тип: тезисы конференции
Источник: Научно-практическая деятельность молодых ученых и студентов в рамках программы модернизации образования
Рубрика:  Дошкольники 
Ключевые слова:  игровая терапия  привязанность  сказкотерапия  проективные методики 
Версия для печати

Сказка, с колыбели сопровождающая все человечество в целом и каждого его отдельного представителя, представляет собой удивительное явление человеческой культуры, многогранность которого порождает интерес специалистов самых разных областей научного знания. К изучению сказки обращаются философы, раскрывающие ее смыслы как формы духовного опыта человечества, филологи, прежде всего фольклористы, размышляющие о \"сказочном наряде памятливой души народа\", этнографы и историки, привлекаемые тем, что подобно археологическому культурному срезу, сказка многослойна, в ее композиции, образах, деталях, языке можно обнаружить исторические свидетельства и элементы различных эпох, находящихся в едином временном сказочном пространстве, а также представители многих других дисциплин.

Тема сказки была объектом неутихаемых споров и дискуссий на протяжении всей истории существования психологии как самостоятельной области науки. Существование скрытого за незатейливым на первый взгляд сказочным повествованием воспитывающего, развивающего, психодиагностического, психокоррекционного, психотерапевтического потенциала сказки давно осознается в широких кругах психологов, однако, и на сегодняшний день нельзя сказать о том, что он максимально востребован, что может объясняться неоднозначностью решения вопроса о его сущности, масштабах в исследовательском и теоретическом планах.

В последнее время внимание к этой теме все больше обусловлено как раз все возрастающими потребностями психолого-педагогической и психотерапевтической практики при слабом собственно исследовательском интересе.

Расширение сферы практического приложения ресурсов сказки приводит одновременно к необходимости углубления и усложнения проблематики изучения ее возможностей. Однако здесь наблюдается явный перевес на стороне разработки новых технологий и областей применения сказки, осуществляющейся, таким образом, в лучшем случае на базе теоретических положений, выдвинутых признанными психологическими направлениями, а в худшем — либо вообще без необходимого исследовательского и теоретического фундамента, либо на основе нескольких эклектически объединенных положений, взятых из различных, порой даже по сути противоречащих друг другу, подходов к рассмотрению проблемы ресурсов сказки и использования сказочного потенциала в психологических целях. Многие авторы подчеркивают, что дальнейшее совершенствование технологий работы со сказками тормозится из-за того, что им не достает концептуального каркаса, на который могло бы опираться все многообразие технологических решений.

Поэтому, с одной стороны, психологу приходится иногда уподобляться слепому исполнителю магического ритуала, в котором с трудом просматривается связь между производимыми действиями и получаемым результатом. А с другой стороны, он теряет часть возможностей, связанных с гибкой подстройкой технологии под специфичность решаемых задач.

На наш взгляд, особенно остро рассматриваемый вопрос должен стоять и при разработке различных технологий использования сказок в работе с ребенком. Недостаток теоретической основы, явившейся результатом проверки исследовательских гипотез, в сфере решения психолого-педагогических, дидактических, психотерапевтических и прочих задач посредством сказочных ресурсов в работе с ребенком усугубляется еще и собственно возрастной спецификой субъекта, к которому они применяются. Проще говоря, ребенок в силу того, что он ребенок совершенно иначе воспринимает и взаимодействует со сказкой, чем взрослый, и, следовательно, прямые аналогии с подобными процессами восприятия и взаимодействия со сказочным материалом у взрослого невозможны. Кроме того, по тем же причинам сами сказочные ресурсы, актуализирующиеся при взаимодействии с внутренним миром ребенка, отличны от таковых при работе со взрослым. Процесс взаимодействия ребенка со сказкой закрыт от простого наблюдения взрослого, так как любые попытки необоснованного экспериментальными данными анализа такого взаимодействия неизбежно приводят к "взрослоориентированным" проекциям. Решение проблем психологических механизмов воздействия сказки на ребенка и ее роли в психическом развитии ребенка, по нашему мнению, должно предварять разработку различных технологий применения сказки в работе с ребенком для того, чтобы избежать действий "на ощупь", однако в современной психологии они являются дискуссионными и не имеют однозначных решений.

В качестве основного психологического механизма, обеспечивающего установление и поддержание контакта между внутренним миром ребенка и сказочным миром, большинством авторов называется процесс идентификации ребенка с главным героем сказки, которому способствует рад специфических особенностей, свойственных и сказочному сюжету, и характеристикам персонажей, и устройству сказочному мира в целом. В терминах аналитической психологии К.Г. Юнга сообразность сказки природе ребенка сводится к тому, что архетипические символы, наиболее прямо представленные в этом жанре фольклора, составляют "первоначальный разум" ребенка, еще не вытесненный прижизненным опытом и привычкой логического мышления в область бессознательного. Созвучие сказочного мира внутреннему миру ребенка объясняется также их одинаковой алогичностью и отсутствием необходимости строить причинно-следственные связи при восприятии сказки, относительной простотой и доступностью стиля и языка сказки, ее предикативностью, семантической неперегруженностью и т.д. Сказочно-фольклорный мир представляет собой систему, наиболее оптимальную для восприятия, понимания ее ребенком-дошкольником, наиболее соответствующую его возрастным особенностям и потребностям.

Более дискуссионной оказалась проблема той роли сказки, которую она играет в психическом развитии ребенка. Однако, среди всего разнообразия предположений, высказанных авторами различных источников, количество концепций, основанных на экспериментально подтвержденных гипотезах, весьма скромное. В этом отношении выделяются: разработанная в свете культурно-исторической парадигмы, теория присутствия в целостной эстетической форме волшебной сказки образцов инициативности, смыслов человеческой деятельности, мотивов нравственного поведения, присваивающихся ребенком в процессе слушания сказки (Б.Д. Эльконин, Л.И. Эльконинова и др.); теория развития творческого воображения посредством сказочных метафор (А.В. Запорожец, К.Е. Хоменко, Е.Е. Сапогова, Т. Алиева и др.).
Перспективной представляется разработка идеи возможностей сказки за счет свойства метафоричности участвовать в формировании семиосферы ребенка (Е.Е. Сапогова, П.И. Яничев и др.). Многие авторы видят развивающий потенциал сказки в возможности стимулировать посредством фантастического сказочного мира разделение ребенком своего внутреннего субъективного и реального объективного миров (Л.И. Эльконинова, И.В. Бачков, П.И. Яничев, М. Максимов и др.). Весьма распространено в широких научных кругах мнение о способности сказки упорядочивать и структурировать эмоциональную сферу ребенка, давая ему в руки средства управления ею (Б. Беттельгейм, Я.Л. Обухов, В.А. Медведев, П.И. Яничев и др.). Есть предположение о том, что образы сказочных персонажей способствуют полоролевой идентификации ребенка (Т.С. Булашевич, В.В. Абраменкова). Представление о наличии в сказке психологических механизмов сопровождения перехода от детского состояния ко взрослому обнаруживаются в концепциях ряда авторов, чаще психоаналитического толка: П.И. Яничева, Я.Л. Обухова, В.А. Медведева и др.

Рассмотрение сказки в более крупном масштабе, как формы организации детского опыта, предполагает интеграцию и обобщение ряда функций, выделяемых различными авторами, на основе которого можно предположить, что сказка структурирует, упорядочивает, организует приобретаемый и уже приобретенный опыт ребенка, его восприятие, мышление, память, воображение, т.е. психические процессы, оперирующие единицами опыта. Согласно данной точке зрения, сказка для ребенка является своеобразной матрицей, с помощью которой ребенок организует свой внутренний мир, заполняя ее ячейки элементами опыта, упорядочивает аффективную сферу, формирует стройную систему смыслов, структурирует и оформляет познавательные процессы.

Таким образом, остается отметить лишь то, что несмотря на все многообразие взглядов на проблему роли сказки в психическом развитии ребенка, все авторы солидарны в признании ее несомненного существования. Причем многие из них склонны полагать, что ее положительный характер очевиден лишь при рассмотрении сказки фольклорного происхождения. Развивающий и воспитывающий потенциал авторских сказок, а также психологические механизмы их воздействия на ребенка, находящиеся в их распоряжении, остаются для многих исследователей под большим вопросом.

Некоторые авторы советуют даже "уберегать ребенка от любого построенного по сказочной модели символического материала, если этот материал не является элементом народной традиции, не создан в непосредственном контакте с ее носителями (как сказки Перро, Пушкина), либо же — в непосредственном контакте с детьми (как сказки Чуковского и Керролла)" (В.А. Медведев). Как бы то ни было, окончательное решение рассматриваемых проблем остается задачей будущих экспериментальных исследований.

Смотрите также:

Статьи