О сознании и экологических представлениях современных подростков
|
|||||||||||||
О проблеме и источниках информации
Как много информации. Как мало информации. Попробуйте найти ответы на самые что ни наесть простые вопросы. Чем проще вопрос, тем сложней ответ. Диалектика. Нам необходимо ответить на ряд простых вопросов.
Представим себе женщину, решающуюся на нелёгкий разговор с супругом о необходимости покупки роскошной меховой шубы к грядущему зимнему сезону. Модница (о, женское коварство и женская же мудрость!) знает сильные и слабые стороны своего благоверного. В ложь о спонтанности женщин я не верю. За спонтанностью, как правило, стоит хороший расчёт. Наверное, перед вступлением в дискуссию женщина мысленно попытается «проиграть» возможный ход диалога. Подумает о выборе единственно благоприятного момента. И как подойти, и с чего начать? Мелочей здесь нет. Но, всё-таки, не это главное. Главное – как можно точнее реконструировать логику супруга, вычислить его возможные контраргументы. И, встретив «резоны» оппонента во всеоружии, отточенной системой разящих доводов, где нужно, сдабривая сухую рациональность дозированным или неуёмным проявлением чувств, одним махом или постепенно, но оказаться в дамках. Простите, я хотел сказать в дамах… с меховой обновой.
И в дипломатии то же самое. «Влезть» в сознание, предугадать, просчитать, «проинтуичить», прочувствовать соперника дипломат должен, что бы переиграть.
Однако, оставим женщин, дипломатию, игры. У нас всё сложнее. Мы не софисты. Мы не играем. Мы хотим до детей донести образ природы, сложившийся в русско-российской культуре. С чего бы начать? Наверное, с образа природы, бытийствующего, у современного подростка. Мы же именно к этому «дичку» культурную прививку делать собираемся. А ну как «дичок» отвергнет? А может этот «дичок» на поверку в сто крат более сладкие, да витаминные плоды даст, чем самый культурный сорт? А может, ничего уже дичку не привьёшь? Не интересно? Поздно? Рано? А может самим нам в ученики к невидимому селекционеру – жизни податься, что «дичок» именно таким сделала? Вобщем, нет на простые вопросы простых ответов. Поэтому, как не крути, нам необходимо ответить на ряд простых вопросов: что знают современные младшие подростки о природе?; как понимают, осмысливают это слово?; какое место занимает природа в сознании отроков двадцать первого века?; какое место в иерархии подростковых проблем отведено проблемам экологическим?
Для оценки достоверности наших ответов (конечно, мы претендуем лишь на версию) вскроем источники информации. Их, по большому счёту три.
1. Анализ психолого-педагогической литературы.
2. Наблюдение за тенденциями, выявление общего направления личностного и познавательного развития современных подростков. Распространение этих наблюдений и выводов на интересующую нас сферу. Как модно «чирикать» сейчас, на птичьем «новоязе»: «мониторинг трендов, обнаружение мейнстрима в динамике развития тинэйджеров, с последующей экстраполяцией-проекцией данных» в область экологического воспитания.
3. Серия сократических диалогов с современными младшими подростками. В ходе специальным образом организованных экспериментальных диалогов, мы создавали проблемные ситуации, провоцирующие участников к экстериоризации собственных экологических представлений; объективированию представлений, образов, элементов теоретических знаний, эмоций и чувств, связанных со словом «природа» в вербальной форме. Проще говоря, нами был разработан «стимульный» текст, содержащий проблему, преодолеть которую невозможно, пока участники диалога не облекут свои собственные мысли о природе, отношение к ней в слова, совокупность высказываний. В результате мы получили интересный срез, позволяющий оценить актуальный уровень развития экологических представлений учащихся, зафиксировать содержание наиболее типичных, распространённых экологических представлений современных подростков.
Классики отечественной и зарубежной психологии о кризисе подросткового возраста; об изменении отношения к природе, как показателе перехода от негативной фазы подросткового кризиса к позитивной
Начнём по-порядку. С анализа психолого-педагогической литературы. Что говорят классики? Классики рассуждают о кризисе подросткового возраста. Кризис, это когда «личность перерастает свой собственный способ жизни». Конкретно, подростковый кризис, по Л.С.Выготскому, возникает из-за рассогласования трёх линий развития: полового, общеорганического и социального. Там, где эти линии совпадают, например, у высших приматов, или в реликтовых обществах никакого подросткового кризиса нет. Обезьяна, достигшая половой зрелости – уже полноправный член стада, как взрослая особь, так чего же ей фордыбачить?
А у человека не так. Сначала половое созревание наступает. Спустя некоторое время общеорганическое. И лишь много позже (период зависит от сложности общества и от места в нём индивида), социальное. Совсем просто сказать – у ребёнка уже потребности специфические возникли, по внешнему виду иные акселераты «круче взрослых», а всё от родителей зависят, без них переросток, простите, подросток, нуль без палочки, и окружающие относятся соответственно, как к ребёнку. Вот от этой двойственности, в таком «ни там, ни тут» положении («и хочется, и колется, и мама не велит»), впадает подросток в кризис. Начинает «свободу» свою, через противопоставление себя близким и дальним утверждать.
Классики и отечественные и зарубежные внутри любого, в том числе и подросткового кризиса, выделяют различные периоды, кто два, кто и три. Суть большинства таких «тонких» градаций, подчеркнуть, что есть в кризисе восходящая фаза и фаза нисходящая. Можно и по другому повернуть. Есть в любом кризисе фаза падения, пока на самое дно своей субъективной пропасти не скатишься, а есть отрезвление, подъём, «выкарабкивание».
Первая фаза – «негативная», «бури и натиска», «сжигания мостов». «бунтующего отрочества», «тотального разрушения», «выжженной земли»… Младший подростковый возраст (10 – 12 лет; пятый – шестой класс).
Вторая фаза – «позитивная», «второе рождение». Старший подростковый возраст (14 – 15 лет). «Жить-то надо», как после болезни. Как в ходе социальной революции, «до основанья» старый мир разрушим, «а затем». А затем, надо новые ценности и смыслы создавать, за них «уцепившись», как Мюнхаузен из водоёма за волосы, себя из кризиса на твердь новую вытаскивать. И жить хочется. И место нашлось. И жизнь прекрасна!
Теперь, судите сами, до природы ли младшему подростку? Когда всё в разнос, под откос, чёрной краской? Да нет, конечно. Послушаем выдающегося немецкого психолога, яркого представителя гуманистической психологии, создателя собственной периодизации психического развития Шарлоту Бюлер (1893 – 1974). Во время негативной фазы подростки испытывают «физическое и душевное недомогание». «Они чувствуют, что их состояние безрадостно, что их поведение дурно, что их требования, бессердечные поступки не оправдываются обстоятельствами. Они хотят стать другими. Но их тело, их существо, не подчиняется им». «Они должны бушевать и кричать, проклинать и насмехаться, хвастаться и сердиться, даже если они сами замечают странность и некрасивость своего поведения».
Снедающая подростка изнутри душевная мука, заставляет ребёнка искать способы борьбы с собой. Чаще всего подростки прибегают к двум диаметрально противоположенным способам преодоления дискомфорта: «пассивной меланхолии» и «агрессивной самозащите», а так же к многочисленным, причудливым комбинациям указанных крайностей. И ещё, состояние душевного хаоса, «раздрая», по мнению Ш.Бюлер, в младшем подростковом возрасте отчётливо приобретает две направленности, «канализируется» в двух направлениях: «ненависть к себе» и «враждебность к окружающему». «Враждебность к окружающему» – весьма широкий диагноз, а в окружающее, естественно, входит и природа.
Проходит время. Негативная фаза сменяется позитивной. Подросток «открывает новые источники радости», обретает новые жизнеутверждающие смыслы. Мёд бы пить устами Ш.Бюлер, она в следующем порядке эти источники-родники расставляет: «природа, искусство, наука, любовь». Получается, что изменение отношения к природе – важный показатель, маркер, символизирующий смену фаз подросткового кризиса, переход к выздоровлению, от младшего к старшему подростковому возрасту.
Дескрипция фаз подросткового кризиса и связанных с ними изменений отношения детей к природе, данная Ш.Бюлер, наиболее ярко отражает общее настроение, царящее в официальных «научно-психологических» кругах. Ничего не скажешь, красивая, весьма схематичная схема, прямо таки хрестоматийная пастораль. Разве что, немного общая и слегка приторная, что бы подменить собой реальную, сегодняшнюю жизнь. Ну не верю я, хоть и не Станиславский. Не видятся мне за мёртвой схемой живые лица наших юных современников, не чувствуется живой ток нашего мёртвого времени. Время через психику и судьбу человеческую не просвечивает.
Влияние социума на психику подростков, культурно-историческая обусловленность представлений подростков
Диалектичнее надо быть, ближе к народу, реалистичнее на вещи смотреть, с учётом «текущего момента». Вобщем, «человек вооружён и ограничен представлениями своей эпохи, своего времени». Хотим узнать, какое отношение у подростков к той или иной сфере жизни, к природе, например, надо социальное время, в котором именно этим подросткам выпало жить, внимательно проанализировать. Мысль не новая, из марксизма и культурно-исторической психологии заимствованная. Л.С.Выготский, П.П.Блонский не зря указывали на «исторический» характер подростничества. Подростковый возраст это позднее, почти на глазах истории происходящее приобретение человечества – в таком духе не раз высказывались классики культурно-исторической психологии. Подросткового возраста и связанных с ним феноменов (негативизм, интроспекция, мечтательность и т.д.) не было практически вплоть до 19 века.
Для того самого известного всем «подросткового возраста» «доступного широким слоям населения», нужны определённые социальные, шире, культурно-исторические условия. Нужно что бы общество было, по меньшей мере, индустриальным. Хотя в традиционном обществе тоже может быть «подростковый возраст», но исключительно для совершенно ничтожной прослойки: «знати», «элиты», «дворян». Для функционирования в индустриальном обществе необходим долгий период подготовки. Учёба, освоение сложных специальностей, социальных навыков и компетенций. Окончательная «взрослость» отодвигается. Индустриальное общество не в силах обойтись без массы квалифицированных рабочих. Для воспроизводства этой массы требуется больше времени, чем для полового и общеорганического взросления составляющих её людей. Вот и рассогласование линий, вот и кризис. Л.С.Выготский характеризует подростковый возраст как «очень неустойчивый и изменчивый период». В неблагоприятных условиях подростковый возраст «сокращается, составляя мало заметную полоску между окончанием полового созревания и наступлением окончательной зрелости» (Л.С.Выготский).
Да и в индустриальном обществе «право» на подростничество есть далеко не у всех. В начале 30-х годов прошлого века П.П.Блонский констатировал: «Российским детям ещё предстоит завоевать подростковый период». «Черты отрочества не выявлены, скомканы, бедны у детей из пролетарской среды». Ещё бы, пролетарским, да крестьянским детишкам не до жиру, быть бы живу. Подрос ребёнок – в поле отцу-матери помогать, в подмастерья, к станку. Не до кризисов и интроспекций. Сразу «взрослый», сразу «мужичок с ноготок», «кормилец».
Итак, по Выготскому, даже сам подростковый возраст, как особый период становления личности, есть категория историческая – порождение социальной среды, социальной ситуации развития человека («всего многообразия отношений, в которые включён индивид»). В подростничестве психика человека крайне «неустойчива» и «изменчива» (Л.С.Выготский).
Психика подростка напоминает расплавленный металл. А матрица-форма, в которую этот металл отольется, откуда берётся? «С кем поведёшься от того и наберёшься». «Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты». Из общества берётся, обществом диктуется-создаётся. «Никогда влияние среды на развитие… не приобретает большей силы, чем в подростковом возрасте» (Л.С.Выготский). Мы тоже во многом придерживаемся «социологического» взгляда на человеческую психику, считаем, что именно бытие, и, прежде всего, бытие социальное, оказывает решающее воздействие на сознание.
Теперь сквозь призму социологического, культурно-исторического подхода к анализу психики, посмотрим на младших подростков. Цель – уловить ведущие тенденции развития личности и сознания; распространить, продолжить (экстраполировать) выявленные тенденции на уровень развития представлений подростков. Душа и ум подростка, как порождение современного российского социума. Сознание подростков, прежде всего, экологическое, в контексте нашего «пикирующего» времени. Представляем вашему вниманию несколько спорных, пристрастных тезисов, раскрывающих нашу авторскую позицию. Это тезисы – гипотезы, в них мы пытаемся предугадать, предвидеть уровень развития представлений подростков. Это тезисы – присказка. А сказка – фактический «портрет» экологических представлений, будет впереди. Вот тогда и сравним прогноз с реалиями.
Советские психологи и педагоги третьей четверти прошлого века убедительно и красиво изобразили среднестатистического нормального, советского подростка. Советский подросток не миф, не выдумка, он действительно был, и нашёл достаточно адекватное выражение в трудах своих современников – психологов и педагогов. Изображение эталонного, нормального советского подростка «отлито в бронзе» сотен диссертаций, исследований… Изображение «забронзовело» и живёт до сих пор. А оригинал, тот самый «нормальный» советский подросток, давным-давно канул в лету. Увы, оригинал существует сейчас лишь в памяти бывших советских подростков, да в ужасно «близких к жизни» научных изысканиях дня сегодняшнего.
Постмодернистская эпоха тщится убить норму. Пока ей это удаётся. Общество разъято на множество онтогонистических общностей, стремится к полному распаду до атомарного элементарного состояния. И в каждой такой общности – социальной, региональной, конфессиональной, субкультурной страте, свой подросток. «Два мира – два детства». Так мы раньше, совершенно справедливо клеймили Запад. Сто миров – сто детств – сто «подростков» в них – теперь это мы сами. Разящие, несовместимые с жизнью контрасты: принцы и нищие, олигархи и бомжи. Децельный коэффициент (разница в доходах между 10% богатейших и 10% беднейших людей) по официальным данным больше 15.
Под прикрытием борьбы за «вариативность» образования убита норма, стандарт. Паспортный возраст один – подростковый; психический, психологический возраст, реальное содержание представлений по самому широкому спектру вопросов разное настолько, что стандарт, норма почти неприложимы к этому, объединённому лишь возрастом, «конгломерату, комплексу» людей.
Постмодернистская эпоха тщится убить норму, но убить не получается. Да, содержание представлений подростков об одном и том же разнится чрезвычайно, варьируется в каком-то совершенно шальном диапазоне. А вот качество, своего рода, «психологическая природа» подростковых представлений, очень даже подпадает под весьма плачевный уровень развития, который, увы, превращается в норму. К сожалению, у нас нет оснований для оптимизма. Хотя мы и видим исключения – подростков глубоких, умеющих рассуждать, но, это всё-таки исключение, подтверждающее правило-норму. На общем фоне эти ребята всё чаще выглядят белыми воронами, между «продвинутыми» и «нормальными» сверстниками возникают становящиеся непреодолимыми барьеры непонимания.
Идеалы научного мышления эпох Нового времени и Просвещения забыты многими учёными и учителями. Это раньше (сейчас кажется фантастикой), в советские времена, выдвигалась (всерьёз выдвигалась!) и реализовывалась (всерьёз реализовывалась!) задача формирования «основ теоретического мышления». И когда? В начальной школе!!! Напомню, что теоретическое мышление это знание «существенных и необходимых связей и отношений объективного мира», это мышление в научных понятиях; системное, рефлексивное мышление, за явлением прозревающее сущность.
Доминирование наглядно-образнаго мышления у современных подростков
А что сейчас? Сейчас, по моим наблюдениям, большинство(!) учащихся средней(!) школы спокойно прибывают себе на уровне наглядно-образного, обыденного мышления. Да и то, пусть бы обыденного, но со «здравым смыслом», так нет и здравого смысла. Знаменитый швейцарский психолог Ж.Пиаже, дал классическую характеристику мышления старших дошкольников: синкретизм, анимизм, эгоцентризм, нечувствительность к противоречиям, рассуждения от частного к частному, минуя общее, конкретный операции, подчинённость восприятию… Л.С.Выготский считал, что основным материалом мышления младших школьников являются «спонтанные», «житейские» понятия. Это когда со словом, ребёнок связывает совокупность рядоположенных, данных сознанию вне системы, внешних, наглядных, ситуативных связей и отношений объективного мира. Спонтанные понятия – это когда и встречают и провожают «по одёжке», это когда видимость, «кажимость», форма застилают главное, не дают увидеть суть.
Спонтанное понятие это «кит – рыба». Почему? Один отвечает: «Потому, что мокрый». Другой: «Да нет, потому что плавает». Третий: «Потому что хвост есть, как у рыбы». Четвёртый: «Весёлый такой, добродушный, значит, рыба». Все признаки внешние, всё в кучу. А ведь кит млекопитающее!
Спонтанное понятие это «цветок – растение». Потому что, «с корешками», «с лепесточками», «листочками», «растёт». А ведь цветок – «орган полового размножения цветковых».
В последние годы наблюдается (из личного опыта, по данным ЮНЭСКО, других авторитетных международных организаций, по выступлениям на олимпиадах) чудовищный регресс, редукция, архаизация мышления подростков. Научные понятия (из области ботаники, биологии) в устах и сознании подростка – чрезвычайная редкость. Всё о чём писал Пиаже, применительно к мышлению старшего дошкольника и младшего школьника, как в страшном сне оказывается правильным для мышления значительной части младших подростков. Эти подростки будто задержались, остановились на стадии «интуитивного мышления», оперирующего исключительно образами и представлениями. Всё большее число подростков, подобно старшим дошкольникам и младшим школьникам, рассуждает с опорой на образы, сценки из памяти, конкретные ситуации, участником или свидетелем которых приходилось быть. Метафизичность; нечувствительность к противоречиям; синкретизм (тенденция «связывать всё со всем», строить такие субъективные связи и отношения, коих нет и не может быть, в объективном мире); трансдукция (переход в рассуждениях от частного к частному, минуя общее; рассуждение с опорой на множество единичных, случайных конкретных примеров); соположение (отсутствие связи между суждениями)… Словом, родовые черты интуитивного мышления всё чаще оказываются присущими мышлению подростков.
Л.С.Выготский констатировал, что самым решающим отличием спонтанных понятий от научных, является бессистемность последних. Спонтанные понятия «даны сознанию ребёнка вне системы», поэтому рефлексивный момент (осознанность) спонтанных понятий минимальна. Ребёнок «не знает чем владеет», неосознанность и бессистемность спонтанных понятий приводит к их непроизвольности.
«Каша в голове», «пазловое», «клиповое», «мозаичное», «некогерентное» сознание
На обыденном уровне указанный феномен описывается как «каша в голове». Сейчас стало модным говорить о «разъятом», «клиповом», «мозаичном», «пунктирном» сознании подростков. Такое ощущение, будто голова подростка, да и многих взрослых, напоминает, как говорит молодёжь, «заглючивший» (вышедший из строя) компьютер. Информации вроде много, но она пребывает в диком хаосе, все файлы напрочь перепутаны. А ведь мышление есть упорядочивание, систематизация информации. Движение от хаоса – к космосу, построение адекватного «субъективного образа объективного мира», отражающего внутренние, существенные закономерности.
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». «Всё смешалось в доме Облонских». Достаточно послушать речь подростков, что бы убедиться в каком бесформенном состоянии пребывает сознание многих ребят. Начатая и незаконченная мысль; бедная, односложная, лишённая нюансов и полутонов лексика; просто «выдающаяся» противоречивость суждений, неумение сформулировать тезис и подобрать хоть какие-то доказательства, пугающая некогерентность суждений. И, повторю, самая опасная, на мой взгляд, особенность мышления многих подростков – поверхностность, наглядность, конкретность, проявляющаяся в неспособности за частным видеть общее, за внешним – внутреннее, отличать главное от второстепенного. Многие педагоги со стажем, давно работающие с подростками, с тревогой отмечали, насколько динамично прогрессируют указанные негативные тенденции.
Причины наглядности и бессистемности сознания современных подростков
В качестве причин сложившегося положения педагоги называли:
- средства массовой информации. Например, молодёжные музыкальные каналы с их клипами; подростковые журналы, в коих картинки вытеснили текст; новостные блоки, с минимумом аналитики; дезориентирующий, а не помогающий разобраться интернет, где мнения профанов, а то и откровенных шизофреников, соседствуют с мнением серьёзных экспертов, и по каждому вопросу - сто взаимоисключающих суждений и т.д.;
- систему образования. С одной стороны, установка на «учение с увлечением». Учёба всё меньше воспринимается и детьми и родителями как труд, не в последнюю очередь, требующий развитого волевого компонента, способности концентрироваться на решении учебных задач, поступаться текущими сиюминутными потребностями ради главного – учёбы. С другой стороны, снижение научности самих программ обучения. Программы по многим предметам перенасыщены взаимоисключающими «гипотезами», малозначимыми, третьестепенными деталями. Школа устраняется от простой и понятной функции «давать знания». Каждый день – новая тема. Усвоена ли предыдущая – не важно. Повторение, упражнения, закрепление, контроль, анализ, работа над ошибками: классика обучения, доказавшая жизнеспособность ещё во времена Я.А.Коменского, чуть ли не предана анафеме. «Школа должна учить ребёнка мыслить». «Адаптировать к жизни в обществе». «Оснащать компетенциями». Вобщем, какие-то «неведомые зверюшки», какая-то «перманентная революция», «цель ничто – движение всё». Увидев задания ЭГЭ учителя (было бы смешно, когда бы не было, трагично) не понимают, что, кроме механической памяти, можно проверять с их помощью. Нарочитый, искусственно проектируемый бардак в системе образования самым естественным образом перекочёвывает в сознание учеников;
- родителей и педагогов. Мы ведь тоже не в безвоздушном пространстве живём. На наше сознание текущая ситуация влияет самым непосредственным образом. Мы тоже становимся объектами манипуляций, подвергаемся массированным атакам софистов и шарлатанов. Вот объясняют нам, что жить становится лучше, веселей. А у кого глаза, у кого кошельки, у кого сердце, об обратном свидетельствуют. А нам всё настойчивей объясняют. Действительность и экранный её имидж – разошлись, как в море корабли. Как тут «трезвость мысли» сохранить?
А толкование «линии партии», с теле и иных трибун. На кого они рассчитаны? Правящие группы, дабы себя оправдать и с лучшей стороны выставить, пытаются сделать «хорошую мину» при катастрофичной игре, прибегая к насилию над здравым смыслом, к вдалбливанию каких-то совсем уже инфернальных, запредельных несуразиц и глупостей. Как не свихнуться?
А отсутствие объединительной идеи у народа? А необходимость как-то жить в алогичном, перевёрнутом «королевстве кривых зеркал»? Многие люди предпочитают «не думать», «не загружаться». Вполне понятная «защитная реакция», что бы не сойти с ума. Вот только если сам не хочешь разбираться в том, что происходит, мозг в отпуск отпустил, то ребёнок уж точно не научится. Да и «времени не хватает» у нас, что бы объяснять что-либо, надо «деньги зарабатывать». Да и авторитет родителей, взрослых вообще, старательно уничтожается. И клин между поколениями всё глубже вбивается.
Дебилизация мышления и сознания подростков
Сделаем промежуточный вывод. То, что сейчас модно называть «постмодернизмом» в области мышления, «бегством от стереотипов и клише», ниспровержением «устаревших, замшелых» предрассудков есть дебилизация (термин И.Иванова) населения. Подростки, в силу возрастных особенностей, особенно подвержены дебилизации. С психологической точки зрения дебилизация – искусственное торможение сознания на уровне конкретного, наглядно-образного мышления, оперирующего спонтанными понятиями; препятствование становлению теоретического мышления (мышления посредством научных понятий). Дебилизация – разрушение системности, логичности, последовательности «образа мира», рефлексивного и творческого компонентов мышления. Дебилизация – удар по любым авторитетам, абсолютам, константам, нормам, утверждение тотального релятивизма всего и вся. Дебилизация – избыток взаимоисключающей информации, при дефиците времени на обдумывание, как следствие, недоверие к любой информации, её дефолт. Дебилизация – примат «чистого» «мышления ради мышления» («движение – всё, цель – ничто»), мыслительный процесс без заранее поставленной цели, без словесной фиксации и осознания результата, без переживания целостности, завершённости мыслительного акта.
Наряду с созданием самых неблагоприятных условий для становления теоретического, сколько-нибудь системного мышления, дебилизация это ещё и отрицание, компрометация обыденной «логики здравого смысла», выраженной в «народной мудрости», в традициях мышления, особой «смётке», присущей нашему народу. «Логика здравого смысла», пусть и не научная, зато опирается на колоссальный массив эмпирических закономерностей, выявленных в истории и закреплённых в традиции. «Здравый смысл» народной мыслительной традиции в полной мере отражается в пословицах, поговорках, афоризмах, гиперболах и метафорах, во всём богатстве нашего языка. О необходимости любовного, тщательного, изучения родного языка, «вчувствования» в чарующую музыку его смыслов, не уставал повторять великий национальный педагог К.Д.Ушинский. Сокращение часов на изучение родной литературы, родного языка, удаление с публичного поля людей, в совершенстве владеющих языком, способных дать высокие примеры мышления на родном языке: красноречивые приметы дебилизации.
Итак, дебилизация – консервация сознания человека на «межеумочной стадии», отсечение мышления от корней – традиции, логики «здравого смысла» при одновременном недопущении сознания на уровень теоретических, научных обобщений. Дибилизированное сознание не способно дать ответ ни на один серьёзный вопрос. Человек, обладающий таким сознанием, сплошь и рядом разочаровывается в своих интеллектуальных способностях, перестаёт думать самостоятельно, живёт исключительно «чужим мнением», поёт с голоса «заинтересованных экспертов», становится объектом манипуляций.
Поверхностность и бессистемность экологического сознания современных подростков
Теперь целиком окунёмся в сферу экологических представлений современных подростков. Анализ этой частной, конкретной области, на наш взгляд, прекрасно иллюстрирует изложенные выше мысли.
Раньше, в советское время, экологические представления детей одного возраста были в гораздо большей степени однородны, гомогенны, предсказуемы, нежели сейчас. Раньше – программа по ботанике и биологии – одна на всех. Раньше, «В мире животных» – суперхит советского экрана. Научно, в едином ключе, с позиций марксизма-дарвинизма эволюция трактовалась. Альтернативы отсекались и игнорировались. «В мире животных» иллюстрировало, «подпирало» школьную программу. В ту же копилку добавлял сведений «Юный натуралист». Тираж около миллиона! Всяческие «экологические тропы», разделы о живой природе в пионерско-комсомольской гигантской прессе. Юннатское движение. Живые уголки. Туризм массовый и т. д. В одну дуду дули различные субъекты экологического воспитания. Самое главное, как единомышленники выступали семья, школа и СМИ. И среднестатистический, нормальный, «один на всех» образ природы выкристаллизовывался в сознании среднестатистического, нормального советского подростка. Причём, это был образ последовательный, внутри себя логичный, содержащий теоретические признаки.
Сейчас – программ по ботанике-биологии множество. Программ множество, учителей нет иногда. Внутри этих программ, хотя вроде они на один «стандарт» работать призваны, такая чересполосица! Естественнонаучные объяснения природы соседствуют с религиозными. Это ещё хорошо, если с религиозными, хуже другое. Вал, колоссальный вал, подойдите к любому газетному «развалу», шарлатанства, разнузданной «околонаучной» пошлятины, сенсационных откровений псевдоучёных. Своего рода «экологическая клубничка» вытеснила на периферию серьёзные источники. На телевидении та же вакханалия, возведённая в степень. А подростки ведь «падки» до всего выходящего за рамки, кажущейся им пресной, повседневности.
И перед всей этой яркой, шокирующей махиной… «Биологичка» в своём кабинете - очки, указка, портрет Дарвина на стене, скелет в углу, гербарии, таблицы да горшочки с цветочками. Резюме: плетью обух можно пересечь, чудеса случаются, но крайне редко. Попробуем передать состояние экологического сознания современных подростков с помощью метафоры. Представьте, перед нами картинки, одна – репродукция с полотна великого художника эпохи Возрождения, классика, идеал красоты и гармонии. Другие – или картинки скабрезные, или просто мазня низкопробная, или «произведения» в духе постмодернизма-абстракционизма. Берём ножницы, с закрытыми глазами картинки наши кромсаем яростно. На мелкие, бессмысленные кусочки-пазлы. Тщательно перемешиваем. Наощупь из общей кучи горсточку бумажек зачерпываем. Наощупь же в рамку укладываем. Открываем глаза, любуемся.
Спонтанные понятия, наглядно-образный уровень, отрывочные противоречивые, взаимоисключающие сведения в диком «замесе». «Фарш» из мистики, заблуждений, где-то услышанных, да неверно присвоенных научных знаний. Логика с последовательностью отдыхают. Поверхностный «детский лепет». Беспомощность, тупики, рядом с апломбом и скептицизмом. Никогда не знаешь, что от детишек можно ожидать, спонтанные понятия ведь предсказанию плохо поддаются. Спонтанные понятия коррелируют со смыслом слова, а он, в отличии от значений, у каждого человека свой. Беспорядок полный на кухне экологических мыслей наших юных современников. На целый класс один – два человека найдутся, кто более менее реалистичную, и хоть сколько-нибудь сообразующуюся с научными данными и какой-то логикой картину природы из фрагментов разрозненных сложат. У остальных – бессмыслица, нелепица, путаница получается. Однако явные нестыковки, передержки, противоречия, авторов диких «полотен» не смущают. При трудностях подростки «умывают руки», ссылаются на потерю интереса. Или смеются, низводят своё незнание, свой конфуз в разряд невинной шутки, начинают уничижительно относиться к самой проблеме. Самой «сильной», агрессивной стратегией, является ссылка на его величество собственное мнение, при одновременном демонстративном неприятии авторитетов. «А у меня мнение такое» – и всё тут. Как возразить?
Слушаешь мнения подростков о природе, удивляешься непродуманности, бессистемности, неосознанности, поверхностности экологических представлений каждого юного респондента в отдельности. Вольно или невольно сравниваешь суждения на экологические темы, исходящие от разных участников разговора. И вдруг, парадокс, начинаешь улавливать нечто инвариантное, повторяющееся, воспроизводящееся. Чуткое ухо фиксирует некие шумы, превращающиеся в ритмы, явственно прорывающиеся сквозь какофонию. Оказывается, и в хаосе есть порядок, и в бессистемности – система.
Экологический миф современных подростков
Порядок и система – громко сказано, скорее, мы имеем дело с обыкновенными мифами массового сознания. Во время кризиса человек становится особо восприимчивым к пропагандистскому воздействию. Не удивительно, что подростки (этот факт «общее место» в любом учебнике по рекламе) чрезвычайно внушабельны, подвержены пропаганде.
Л.С.Выготский справедливо полагал, что в подростковом возрасте чрезвычайное значение приобретает сфера интересов. Перечитывая Выготского, я пришёл к следующему выводу: кто формирует сферу интересов подростка – тот держит в руках «контрольный пакет» развития ребёнка, определяет вектор его личностного и познавательного становления. Ещё один важнейший аспект: социологическая реклама – реклама «образом жизни»; реклама через «образцы», эталоны «успешности»; реклама через «кумиров», «идолов». Подростку, особенно младшему, нужен пример «делать жизнь с кого». «Звезда» выполняет функцию живого воплощения «образа потребного будущего», функцию цели деятельности, мерила её успешности. По звёздам ориентировались древние мореплаватели, по «звёздам» ориентируются подростки. Какова цель, такова и деятельность. Каков идеал, такова и личность. Когда образец Гагарин – один человек вырастет, когда Ксюша – другой. По данным американских социологов, и в формировании интересов подростков, и в формировании «образов успешности» (целей деятельности) ведущую роль в подростковом возрасте играют не родители, не сверстники, а СМИ.
Через средства массовой информации, особенно телевидение, в сознание (и подсознание) подростков внедряется целый ряд мифов, базовых метафор, установок, стереотипов. Вопросы о стихийности или спонтанности пропагандистской обработки сознания подростков, правомерности или бредовости «теории заговоров», истинных субъектах (заказчиках, бенефициариях) пропаганды - предмет отдельного исследования. В контексте нашей темы важнее обнаружить наиболее типичные черты, если так можно выразиться, «подросткового экологического мифа». К сожалению, эти черты, на наш взгляд, подкрепляют и обосновывают природоборческую парадигму отношения человека к природе. Попробуем дать грубый абрис подросткового «экологического мифа».
Экологическое закошмаривание. Природа – источник угроз и опасностей
Журналисты (подчиняясь правилам рынка, системы), в погоне за пресловутым рейтингом, пускаются во все тяжкие. Эксплуатация страха – беспроигрышный приём «накачки» рейтинга. У обывателя даже термин соответствующий родился «закошмаривание». Обыватель уже телевизор боится включать – «страшилки» вперемежку с юмористами; оторопь, липкий страх, ужас, вперемежку не со смехом, с гоготом. Прощай сон! Закошмаривание – тенденция глобальная, фирменный знак «большого стиля» нашего телевидения. Да, что там наше телевидение – глубокая вторичная мировая провинция, задворки, жалкие эпигоны. Года не проходит, что бы сам Голливуд, эта фабрика грёз и образов, место сосредоточия чародеев – «конструкторов человеческих душ», настоящий «законодатель мод», не разразился мировой премьерой – природной катастрофой. Закошмаривание виртуальное снижает порог чувствительности к реальным социальным бедам и катаклизмам. Закошмаривание питает страшный грех – уныние. «Земля – юдоль печали; царство антихриста; конец света уже случился; покорись фатализму, не пытайся ничего изменить; человеческая природа греховна, будь собой доволен, какую бы ты гадость не совершил; день прожил, и, слава Богу».
Экзистенциалисты (течение в западноевропейской послевоенной философии) так видели жизнь: сидит человек на краю пропасти, чай пьёт, наблюдает, как в пропасть падают его близкие, родные, ждёт своего часа. И всё, больше нет ничего. Закошмаривание к такому экзистенциальному равнодушию, «добро и зло приемли равнодушно» нас подталкивает. «Спите храбрые воины – что воля, что неволя, всё едино, всё едино». Закошмаривание превращает нас в тех, «кто не холоден, не горяч».
Закошмаривание бывает разное: на материале истории, криминальное, политическое, медицинское. Излюбленным для журналистов, постоянно наращивающим присутствие на информационном поле, является закошмаривание экологическое. Общий мессидж, послание экологического закошмаривания – природа источник опасности. Сегодня, экологическое сознание и взрослых и подростков носит апокалипсический характер. Телевизионные новостные программы изобилуют сообщениями о наводнениях, извержениях, землетрясениях, засухах, эпидемиях, цунами, торнадо, других природных катаклизмах. Изображения стихийных бедствий и рядом – горе людское, жертвы крупным планом.
«Глобальное потепление» или «похолодание». «Изменение магнитных полюсов земли». «Коровье бешенство» и «птичий грипп», вкупе с «атипичной пневмонией» и СПИДом. «Истончение озонового слоя земли». «Изменение направления океанских течений» и «таяние арктических льдов». «Животные и бактерии-мутанты», «ядерная угроза», «магнитные бури», «губительное солнечное излучение», «биотерроризм», «этническое оружие». Эти и многие другие фантомы экологического закошмаривания прочно вошли в сознание людей. О соответсвии перечисленных фантомов объективной реальности, обыватель судить самостоятельно не может. Остаётся два выхода, либо «махнуть на всё рукой», либо «закошмариться» в такт с телеоракулами, искать в окружающей действительности новые подтверждения своего индивидуального, родного кошмарика. Часто можно наблюдать сочетание первого и второго варианта в обратной последовательности – сначала закошмариться, потом «махнуть рукой», и «жить одним днём», не думать о будущем, как выражается молодёжь, «не загружаться», «не париться».
Другой ипостасью закошмаривания является мифотворчество (или, допускаем вполне, описание реальных процессов) под девизами: «ресурсов на всех не хватит», «природные запасы близки к исчерпанию», «грядёт война за последние ресурсы планеты». Прогнозы о запасах углеводородного сырья, о ценах на нефть, о «неконтролируемом» росте населения планеты, и как следствие, войнах, чуть ли неизбежной гибели человечества, разумеется, не вселяют оптимизма. Такое ощущение, что нам дают понять, «планету ждёт глобальная катастрофа», через неё «перезагрузка» и новая «матрица», для избранных счастливчиков, тех, кто переживёт суперкризис. «Если не в силах избежать насилия, расслабься, получи удовольствие». От тебя ничего не зависит. «Включайся в пир во время чумы», «гуляй, рванина», «семь бед – один ответ», «двум смертям не бывать, а одной не миновать», «танцуй, пока молодой, мальчик». «Живи настоящим». «Живи – играй». Не смей верить в разумность всего происходящего, в миссию, высокое предназначение человека, не смей верить в абсолютное, нетленное, вечное. Человек – жалкая песчинка, обречённая на небытие. Это – закон природы. Поэтому нет добра и зла, всё относительно, всё позволено, «есть только жажда твоя». Всё бессмысленно, кроме сиюминутного удовлетворения любых желаний. Аморальных желаний не существует, ибо нет и морали.
Итак, закошмаривание, через образы «природы – убийцы», «природы – исчерпанной кладовой», «природы – источника угроз», «жестокой, неумолимой, бессмысленной природы, обрекающей всё живое на смерть», оказывает серьёзное влияние на экологическое сознание подростков.
Природа – товар, вещь. Рыночное отношение к природе
В обществе «победившего капитализма», «рыночном обществе» всё продаётся и покупается, имеет свою цену. Природа не исключение. Лев Толстой приравнивал мысль о возможности продажи земли к мысли о возможности продажи матери. Лев Толстой списан с корабля современности.
Природа – товар. Экологически чистый район, экологически чистая пища – для богатеньких, для «элиты». Предложение не поспевает за спросом. Планета сжимается на глазах. «Тёплые», извините, я хотел сказать, относительно чистые места на планете, активно скупаются. Есть деньги – туристический тур в «райский уголок» или островок в Тихом океане в собственность. Для остальных – дефицит воды, чистого воздуха, ПДК, превышающие норму, и прочие радиации и загрязнения.
Россияне не остаются в стороне от мировых тенденций. Дом англичанина – это его крепость. Крепость массового россиянина, его мечта – дача. «Купи себе немного «Олби», был такой рекламный слоган. Россияне предпочитают купить себе немного природы, оградить свой кусочек высоким забором, поставить домик, назвать это всё дача, и попытаться спастись в одиночку. На дачу россияне бегут от расползающейся на глазах ткани привычной им жизни, на дачах рассчитывают «пересидеть», «переждать» эпоху перемен. Катаклизмы и катастрофы где-то там, а у нас на даче «тишь да гладь, да Божья Благодать».
Природа – может быть грозной убийцей, а может быть удобной, как домашние тапочки, ласковой радующей именно тебя, имеющей очень высокую «потребительскую стоимость»…вещью. Или «приятным дополнением», аксессуаром, увеличивающим капитализацию других приятных вещей. Вобщем, главное здоровье, остальное купим. К сожалению, потребительски-рыночное отношение к природе – не редкость у современных подростков.
Заведомо негодные средства преодоления экологических проблем. Замалчивание главного, гиперболизация второстепенного
Актуальное состояние экологического мифа современных подростков – примитивность, состояние перспективное – нарастающее упрощение, редукция (хотя и сейчас кажется, что дальше – некуда). С одной стороны, СМИ во всю эксплуатируют образ экологической катастрофы («закошмаривание» на экологической почве).
С другой, обратите внимание на средства, которые те же СМИ называют в качестве панацеи от бед в ходе различных медийных компаний и акций: благотворительные концерты в помощь диким животным, отказ от ношения одежды из меха, борьба за улучшение условий содержания животных в зоопарках, протесты против умерщвления бездомных собак. Подростки на лету подхватывают умело инспирированные, подкреплённые соответствующими видеорядами темы. Темы, безусловно, значимые, но всё-же глубоко периферийные. Такое впечатление, что будирование второстепенных тем призвано скрыть суть. Бросается в глаза явное несоответствие колоссального масштаба проблем предполагаемым средствам их преодоления.
В подростковом возрасте должно активно идти теоретическое осмысление окружающей действительности, но этого-то как раз и не происходит. Телевидение не вскрывает, а подростки не видят истинных причин экологической катастрофы. В подростковом экологическом мифе практически отсутствует осознание связи между мировым политико-экономическим устройством и экологическими проблемами. Экологическое сознание многих подростков напоминает набор очевидных заклинаний, правил, табу-запретов, и положительных санкций, больше подходящих для дошкольников. («Не надо носить меховые шапки, а то кроликов приходится убивать». «Нельзя бросать бумажки в лесу». «Нельзя разводить костёр в лесу». «Нужно за собой мусор убирать»). Как-то увязать экологию с экономикой, политикой, вписать экологические проблемы в исторический контекст, увидеть причины, а не частные проявления экологического тупика, подавляющее большинство подростков не в состоянии.
Молодёжь обладает повышенной энергетикой, активно ищет сферу приложения своим силам. Учитывая это обстоятельство, СМИ пытаются канализировать (направить) часть социальной энергии подростков в экологическую сферу. Происходит некая героизация различных международных природозащитных организаций, например, Гринпис.
О внешних, с непременным театральным эффектом аспектах деятельности подобных организаций, благодаря «раскрученности» некоторых природозащитных брэндов в СМИ, хорошо осведомлены многие подростки. Некоторые подростки видят в лихо несущихся на быстроходных катерах гринписовцах образец для подражания (своего рода экологических рейнджеров, экологический экстрим). Вместе с тем, зарубежные «борцы за природу», разнообразные «зелёные», на нашей «родной почве» в глазах подростков выглядят так же экзотично, как придуманные Голливудом, киношные «хорошие парни».
«А я тут не при чём». Пессимизм, апатия, неверие в возможность реально повлиять на ситуацию
Большинство подростков никак не связывают решение экологических проблем с образом собственной жизни. Хуже того, не готовы поступиться даже малой толикой собственного материального благополучия ради сохранения природы. Причём, подростки не считают нужным как-то скрывать или дополнительно обосновывать собственную позицию, нарочито бравируя ею. Ценность сверхпотребления, вещей и удовольствий, гедонизм, возведённый в культ, делает экологическую проблематику будто нереальной, виртуальной, фоновой. Природа - журавль в небе, вещь – синица в руке. Подавляющее большинство подростков и не думает отказываться от синицы ради журавля. Чрезвычайно редко можно встретить саму постановку подобного вопроса, хоть какую-то рефлексию на указанную тему.
У тех ребят искренне и серьёзно переживающих за состояние природы, а такие, конечно, есть, преобладающим настроением является уныние, неверие в собственные силы. Констатируя неразрешённость экологических проблем подростки зачастую высказывают мысль о их принципиальной неразрешимости. «Мы ничего не можем изменить, ни на что повлиять», «От нас ничего не зависит». Таким образом, подростки как бы устраняются, снимают с себя бремя ответственности. Всё это напоминает большое шоу на тему экологической опасности. Вроде бы природа действительно гибнет, жаль, конечно. Но ничего не поделаешь. Главное продемонстрировать вербальную (словесную) обеспокоенность. Общество спектакля. А дальше – хоть трава не расти.
Деромантизация природы, беднота вербальной презентации экологических представлений
Подростки мало читают. Особенно плохо дела обстоят с классической литературой. А в современной литературе для подростков описание природы чрезвычайная экзотика. У большинства подростков перед глазами просто нет культурного образца – примера восторженного упоения, любования природой. Во многом отсюда, на мой взгляд, проистекает эмоциональная и этико-эстетическая бедность подросткового экологического мифа. Другими словами имеет место своего рода деромантизация отношения к природе, снижается её статус как источника высоких чувств, отдохновения. Природа всё меньше расценивается как великая тайна. Всё меньше людей готовы в восхищении застыть перед тайной, красотой, целесообразностью мироздания. На жаргоне самих современных подростков «природа нас не торкает, не вставляет». Пафос исследователя природы, первооткрывателя, знатока, защитника практически вытравлен из сознания подростков. Разговоры о том, что бы «посветить жизнь исследованию природы» вызывают у значительного числа детей снисходительную ухмылку. Даже те исключения из правил, ребята, кому доступно эмоциональное переживание красоты природы, весьма скованы в вербальном (словесном) выражении собственных чувств.
Экологические представления современных подростков (из опыта практических исследований и наблюдений)
Учение выдающегося отечественного психолога Л.С.Выготского о спонтанных и научных понятиях как основных единицах в первом случае обыденного, наглядно-образного, а во втором – научно-теоретического мышления; значении слова как «единице», генетически исходной «клеточке» культурного, собственно человеческого сознания, позволили нам сформулировать содержание понятия «экологически представления». Напомним, что под экологическими представлениями в узком смысле этого словосочетания мы понимаем всю совокупность когнитивных (познавательных) и аффективных (эмоциональных) компонентов, связанных в сознании того или иного субъекта со словом «природа». Экологические представления есть ни что иное, как:
- знания человека о природе (форма фиксации этих знаний может варьировать в весьма широком диапазоне: от ощущений и восприятий, через спонтанные понятия, образы разной степени сложности, к теоретическим научным понятиям и сложным теоретическим символам);
- отношение человека к природе (чувства и эмоции различной модальности, которые вызывает природа у субъекта).
Бесспорно, если так можно выразиться, экологический тезаурус (т.е. слова, обозначающие в нашем сознании экологические представления, своего рода «экологический словарь») насчитывает ни одну сотню слов и словосочетаний. (Например: «животный мир», «растения», «живая природа», «минералы», «птицы», «океан» и т. д.) Вместе с тем, слово «природа» выполняет интегративную, обобщающую функцию по отношению ко всем имеющимся у субъекта экологическим представлениям; венчает иерархию слов, отражающих отдельные аспекты экологического сознания.
Программа экологического воспитания детей младшего школьного возраста «Человек: от природоборчества к природосообразности» начинается с занятия, главной целью которого является создание психолого-педагогических условий для экстериоризации имеющихся у детей экологических представлений.
В 2006 – 2007 учебном году мы обсуждали проблемный текст «Важные вопросы» с учащимися пятых и шестых классов, в соответствии с педагогической технологией организации учебных сократических диалогов. Ни о какой репрезентативной выборке в строгом, научном смысле мы и не думали. Но, случайно получилось так, что нашими респондентами стали ребята из разных социальных слоёв, живущие в Москве, провинциальном подмосковном городе, и сельской местности. Всего 150 человек, в возрасте от десяти с половиной до двенадцати лет. Мнения наших юных собеседников мы безо всяких на то научных оснований и приписали всем российским подросткам. Странно, что практика последующих подобных бесед, (а их уже было около пятидесяти), пока не опровергла наши наблюдения и скоропалительные выводы. Итак, в процессе экспериментальных диалогов нами были получены следующие данные, отражающие актуальный уровень развития экологических представлений младших подростков.
1. Около 15% подростков считают, что сохранение природы «самая главная задача человечества», достаточно логично обосновывают собственную познавательную позицию («Вместе с природой человек уничтожает собственную среду обитания, и обрекает себя на гибель»).
2. Гораздо большее число наших респондентов (50%), хотя и не считают экологические проблематику «самой главной», вместе с тем, включают вопросы экологии в тройку приоритетов деятельности человечества.
3. На уровне вербального (словесного) поведения большинство детей демонстрировали серьёзную озабоченность состоянием природы, равно как и хорошую осведомлённость о наиболее очевидных угрозах. По нашим наблюдениям (гипотеза нуждается в верификации), уровень осведомлённости об экологических проблемах в значительной степени коррелирует с медийной «раскрученностью» темы, частотой упоминания в средствах массовой информации, прежде всего, на телевидении. Так, например, в каждой группе наших собеседников (от 15 – 25 человек) силами самих учащихся нам удавалось составить своеобразную, весьма противоречивую «карту» экологических проблем и угроз. Список наиболее опасных для человечества природных явлений включал: «изменение климата», «глобальное потепление», «похолодание», «загрязнение воздуха автомобилями и заводами», «уменьшение ресурсов, нефти и газа, чистой воды», «наводнения», «землетрясения», «цунами», «распространение новых страшных болезней», даже «модифицированные продукты питания», «опыты над природой военных и сумасшедших учёных». Назывались и вовсе экзотические угрозы «солнце остынет», «в землю врежется метеорит», «из космоса прилетят инопланетяне, погубившие свою планету, и отнимут нашу природу».
В качестве источника информации об экологических проблемах, помимо СМИ, дети называли родителей и знакомых. Но наиболее часто, по свидетельствам наших респондентов разговоры на экологические темы ведут их бабушки и дедушки, зачастую сравнивающие состояние природы во времена их молодости и сейчас, естественно, не в пользу современного состояния. Многие подростки воспроизводили подобные суждения от своего имени.
4. Только небольшая часть младших подростков могли сколько-нибудь внятно объяснить содержание хорошо известных им экологических угроз. Данную ситуацию исчерпывающе описывает пословица: «Слышал звон, да не знает, где он». Так, например, объяснить что такое «глобальное потепление» и самое в главное, в чём причины его вызывающие, могли не более 10% наших респондентов.
5. Экологическое сознание 40 – 50% современных младших подростков может быть охарактеризовано как «наглядно-образное», протекающее в плане классических спонтанных (житейских) понятий (Л.С.Выготский), или «понятий, базирующихся на формально-эмпирическом типе обобщений» (В.В.Давыдов). Подросткам из данной группы свойственно понимание слова «природа» в самом «приземлённом», обыденном, «ближайшем» (М.М.Бахтин) значении.
Термин «наглядно-образное», применительно к экологическому сознанию выглядит наиболее адекватно, поскольку психологически, субъективно младшие подростки соотносят со словом природа:
- совокупность конкретных, единичных представлений («Природа – ну это куда мы на шашлык ездили, так и говорят: «поедем на природу». «Природа – это солнышко и небо». «Природа это лес, речка, моря, горы». «Природа это цветы, деревья, белки, зайцы, волки»);
- наглядный, внешний, ситуативный признак («Природа – то, что движется, ходит»)
- несколько подобных признаков, данных сознанию ребёнка как рядоположенные, равнозначные («Природа – это всё то, что растёт, или просто стоит, как скалы, они ведь тоже природа»).
6. До 20% детей неправомерно отождествляли природу с исключительно живой природой. («Природа это животные и растения»). Вместе с тем, более 60% детей относили к слову «природа» «камни», «скалы», «царство минералов», «море», «погоду», «звёзды» и т.д.
7. Тема «природа» оказалась слишком глобальной и абстрактной для, как минимум, трети младших подростков. Эти ребята затруднялись говорить о природе вообще, нуждались в образной, конкретно ситуативной опоре, заимствованной из своего собственного, эмоционально пережитого, аффективно насыщенного опыта (поразившие воображения природные катаклизмы; домашние животные; любимые места и т.д.).
8. Не менее 10% детей, сообразуясь с научным пониманием термина «природа», трактовали природу как «всё, что есть», «всё, что нас окружает», «весь мир, космос, где наша планета лишь песчинка, все звёзды, природа – это всё-всё», «это Вселенная». Однако, отвечая на просьбу пояснить свою мысль, эти дети чаще всего не могли избежать соблазна, отходили от максимально абстрактного (и поэтому наиболее адекватного) объяснения содержания слова «природа», сбивались на частные, конкретные примеры, наглядные и несущественные признаки.
9. Во всех группах наших респондентов встречались дефиниции природы, которые мы условно обозначили для себя как «антропоцентричные», «птолемеевские», «геоцентрические» (до 10%). Такие дефиниции эгоцентрично ставили человека в центр мироздания, исходили из установки, что вся природа – для человека, вращается вокруг человека, призвана насыщать интересы человека. («Природа – это всё, что окружает человека». «Природа – это среда обитания людей». «Природа нужна, что бы человек мог жить»). Гораздо большее число детей (100%) высказывали ту же по сути мысль, в отрицательном контексте, своего рода, от противного. («Если человек разрушит природу, он погибнет». «Люди загрязнят воду, отравят воздух, им нечем будет дышать, нечего пить, тогда человечество ждёт смерть»).
10. Серьёзные споры вызывал вопрос о том, является ли человек частью природы. Здесь мнения наших собеседников разделились практически поровну.
11. Около 5% детей высказывали креационистские идеи божественного сотворения природы. («Природу создал Бог»).
12. В единичных случаях (3 %) мы сталкивались с попытками метафористического истолкования природы. Применённые детьми метафоры отражали сущностные способы понимания и интерпретации природы, поэтому эти образы, агенты сравнения, на наш взгляд, вполне можно отнести к теоретическому образному экологическому сознанию. Вместе с тем, метафоры наших респондентов не отличались оригинальностью, скорее являлись достаточно стереотипными клише. («Природа – дом человека». «Природа – враг людей». «Природа – кормилец». «Природа – друг». «Природа – как мать»). Подобные метафоры вместе с поясняющими их высказываниями и иллюстрирующими примерами мы рассматриваем в качестве средства теоретического образного экологического мышления (сознания).
13. Достаточно редко, но всё же регулярно, мы становились свидетелями восторженно-возвышенного, поэтического восприятия природы.
Заключение
И всё-таки не всё потеряно. Вопреки всему, практически в каждом классе вы сможете встретить детей, к которым наш тревожный диагноз состояния экологического сознания подростков или неприменим вовсе, или применим лишь отчасти. Пусть, по данным моих наблюдений, таких детей (способных к теоретическому, более менее последовательному и логически корректному мышлению) совсем немного (не более 5%), однако, именно эти дети, вместе с педагогом, способны помочь своим сверстникам построить более осознанные, адекватные реальности, культурные по форме и полноценные по содержанию экологические представления.
Статьи
- Как объяснить детям, что такое атмосфера? (проект позитивно-манипуляционного дидактического диалога (ПМДД) с детьми 6 – 7-летнего возраста)
http://mtelegin.ru/projects/atmosfera - Как объяснить детям, что такое живая клетка? (проект позитивно-манипуляционного дидактического диалога (ПМДД) с детьми 6 – 7-летнего возраста)
http://mtelegin.ru/projects/kletka - Как объяснить детям, что такое власть? (проект позитивно-манипуляционного дидактического диалога (ПМДД) о власти с детьми 6 – 7-летнего возраста)
- Традиционное обучение и воспитание в инновационном детском саду: казнить нельзя, применять