Гендерное измерение социокультурного пространства депривационной среды развития сиротских учреждений

«Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека».
Антуан де Сент-Экзюпери.

Число социальных сирот современной России, проживающих в государственных сиротских учреждениях, число, адекватное сиротству военного времени середины прошлого века, вынуждает исследователей в социальных науках возвращаться к проблеме психической депривации, популярной на страницах психологических изданий лет двадцать — тридцать назад.Тогда силами нескольких научных лабораторий академических психологических институтов столицы были обозначены ведущие направления для изучения психической депривации, были сформулированы основные особенности личности ребенка, взрослеющего вне обычного, «нормального» и «нормативного» социального контекста семьи [1, 3, 5 и др.].Строго говоря, одно из важнейших и перспективных направлений в изучении данной проблемы, названных в известной монографии Й. Лангмейера и З. Матейчека [10], — анализ возникновения и последствий психической депривации в семье, — осталось во многом вне активного исследовательского интереса. Однако даже самые актуальные темы в Русле взросления в условиях психической депривации «потерялись» в конце 90-х, будучи востребованными практикой, но не инвестированными в финансовом и интеллектуальном контексте.Отвечая на увеличивающийся объем социального сиротства, государство по-прежнему продолжает активно открывать новые сиротские учреждения — детские дома и интернаты, игнорируя по факту продуктивное экспериментирование в ряде регионов России, связанное с поддержкой «патронатной семьи» [4].Но что мы вообще знаем о долговременных последствиях взросления ребенка в условиях закрытых образовательных учреждений? Что представляет из себя социокультурная среда интернатного учреждения?Существуют социологические данные, согласно которым значительное число выпускников детских домов и интернатов плохо адаптируется к самостоятельной жизни (например, указывается, что четверть (или треть) оказывается в местах лишения свободы) [6, 11].С другой стороны, есть данные по открытому социуму, где «каждый третий взрослый мужчина (в России — прим. автора) поражен клеймом судимости сам либо через своих близких родственников. В судебно-следственную орбиту в качестве подозреваемого, обвиняемого, по; судимого или осужденного за последние 40 лет вовлечено до 35 – 40%, ныне живущего взрослого населения России» [18]. Таким образом, ее ли судимость воспринимать как «норму» (а как иначе возможно воспринимать то, что характерно для значительной части социума?), формальные показатели судимости социальных сирот не могут быть надежными показателями их неадаптированности.Разумеется, существуют исследования, где дается общая характеристика поражений подростка — воспитанника детского дома [9, 13, 14 и др.]. Но преимущественное большинство выпускников сиротских учреждений в самостоятельной жизни учится, работает, создает семью и воспитывает детей, словом, практикует самый обычный образ жизни «простого человека».Что может быть реальным доказательством их неблагополучия? Что может быть реальным показателем деструктивности среды их взросления — депривационной среды детского дома или интерната?К сожалению, многие существенные, но неочевидные поражения депривационной среды закрытых образовательных учреждений представлены в единичных работах.На наш взгляд, яркое этнографическое описание материальной среды детских домов и интернатов с психологическим анализом выполнил В.И. Слуцкий [17]. Поясняя, как отношения общественной собственности — обыденная характеристика депривационной интернатной среды (все — «наше», нет ничего «моего») — совершают интервенцию на личностное пространство ребенка, воспитывающегося в закрытом учреждении, В.И. Слуцкий иллюстрирует то самое «личностное неблагополучие».Для того, чтобы ответить на вопрос о фактах «неадаптированности» социальных сирот мы предприняли сравнительное исследование, в психодиагностический инструментарий программы которого входила в том числе методика А.К. Осницкого «Определение характеристик социальной адаптации». В данной статье частично использованы следующие материалы: Кузнецова О.В. Сравнительный анализ тендерной социализации воспитанников детских домов и интернатов и подростков из семьи. Диссертация на соискание степени магистра психологии по специальности 19.00.10. Нижний Новгород, 2005 (научный руководитель — Радина Н.К.).Опросив 35 подростков — воспитанников детских домов и интернатов (городских и сельских учреждений) и 37 подростков из семьи (также городских и сельских, возраст от 14 до 18 лет) по методике А.К. Осницкого на адаптированность, мы получили, что в целом показатели адаптированности в подгруппе подростков — социальных сирот даже превышают (но не значимо) аналогичные показатели у подростков из семьи.Таким образом, по своей внешне (количественно) считанной «социализированности», социальные сироты могут считаться вполне психологически успешными, даже задающими «нормативный пример» для «домашних подростков» (см. Таблицу).

Таблица. Показатели социально-психологической адаптации подростков из семьи и детского дома / интерната.

Не случайно, получив такие «позитивные результаты», мы решили выяснить, какой ценой они бывают достигнуты.
Прежде мы уже сталкивались с проблемой «спонтанного выравнивания» в показателях личностного развития социальных сирот. Так, в процессе изучения самопринятия воспитанников детских домов, мы обнаружили, что низкие показатели (непринятие себя, низкая самооценка), традиционно описанные в психологической литературе как характерные для воспитанников закрытых образовательных учреждений, присутствуют у социальных сирот, как правило, в младшем школьном возрасте.К подростковому возрасту воспитанники детских домов обладают такими же показателями по самопринятию, как подростки из семьи [15]. «Цена» подобной динамики, как выяснилось, — формирование негативной идентичности личности.В ситуации с адаптированностью мы провели корреляционный анализ показателей адаптированности с другими характеристиками личности, изучавшимися в рамках опросника. Социально-психологическая адаптированность воспитанников закрытых образовательных учреждений — зависимая переменная, а адаптированность подростков из семьи более обусловлена индивидуальными особенностями субъектов развития.Существенные различия по зависимости адаптированности у мальчиков и девочек — подростков из интернатных учреждений заставили нас иначе оценить качество тендерной социализации в закрытой группе.
Женская культура открытого социума, согласно таблице, предъявляет ожидаемые, судя по анализу тендерных источников, требования, которые выражаются в обусловленности «женской адаптированности» эмоциональным развитием (связь у подростков-девочек адаптированности и эмоционального благополучия), а «мужской адаптированности» — требованиями к саморегуляции (связь у подростков-мальчиков адаптированности и внутреннего контроля) [1, 7. 8 и др.].Мужская культура в закрытом сообществе незначительно отличается в требованиях к адаптированной личности: адаптированные подростки-мальчики из детского дома также ориентированы на самоконтроль. Кроме того, им необходима более высокая самооценка (а именно, принятие себя).В этом контексте наиболее уязвленными в своем социокультурном развитии являются девочки из закрытого социального пространства: только те из них, кто проделал значительную личностную работу, может чувствовать себя благополучно.Чтобы чувствовать себя адаптированными, подростки — воспитанницы закрытых образовательных учреждений должны не только заботиться о своем эмоциональном развитии (связь адаптированности и эмоционального благополучия), но и воспитывать у себя саморегуляцию (связь адаптированности с внутренним контролем), а также развивать принятие себя и принятие других.Такое существенное «напряжение» в процессе тендерной социализации со стороны девочек мы объясняем более существенными поражениями «женского пространства» в закрытом образовательном учреждении: в детском доме или интернате «быть мальчиком» проще, чем девочкой. Женская культура, ориентированная на воспроизводство человека, в условиях воспитания вне семьи более деформируется, нежели мужская культура, ориентированная на решение задач широкого социума и предметную/инструментальную деятельность.После подобных результатов, как правило, исследователи в помощь практикам стремятся оформить свои выводы в виде выполнимых рекомендаций, в нашем случае было необходимо как минимум пояснить локализацию педагогических усилий (то есть более подробно и конкретно пояснить, что можно отнести к уязвленной «женской культуре» для ее возрождения).Однако что такое — «женская культура»?Проанализировав единственный в настоящее время в отечественных гуманитарных науках «Словарь тендерных терминов», мы убедились, что данное понятие не характеризуется на страницах данного издания [16]. В монографии Ш.Берн более ярко представлена «мужская культура», а женская фактически посредством определения через мужскую культуру (не желая того, подчеркивая данной позицией «вторичность» женской) [1].При этом мы считаем невозможным использовать устаревшие конструкты, определяя женское пространство в традиционных схемах «женской работы» (любой должен уметь выстирать свое белье или вымыть за собой посуду) и/или «женской эмоциональности» (любой имеет право на выражением своих чувств неопасным для окружающих способом), неадекватные современным требованиям социального развития общества.В настоящий момент мы полагаем, что «женскую культуру» можно определить в первую очередь через непосредственную заботу о человеке (в первую очередь о нуждающемся человеке), что связано с женской Репродуктивной функцией. При этом мы подчеркиваем, что воспроизводить «женское» в культуре могут и мужчины, и женщины, а сохранность данного пространства непосредственно отражается на выживании общества.Таким образом, депривационной среде закрытого детского учреждения для облегчения самочувствия девочек необходимо прежде всего обеспечить благоприятный «гуманитарный фон» детского дома или интерната, что означает в первую очередь преодоление практик насилия.Возможна еще одна интерпретация полученных результатов, близкая, но не идентичная первой.
Вероятно, идеи В.Ф. Пирожкова относительно криминального характера закрытых образовательных учреждений необходимо рассматривать широко — не только как присущие спецучреждениям для несовершеннолетних правонарушителей, но также присущие и детским домам, и интернатам.Тогда выходит, что «мужская культура» детского дома (сиротского интерната) криминализированна, и это «заостряет» ее характер (но она остается в целом «мужской культурой», поэтому показатели подростков-мальчиков из закрытой и открытой сред согласованы). Однако подобное «заострение» существенно ухудшает состояние «женского пространства» закрытой группы (криминальность антигуманна).Рассмотрим особенности, присущие криминальной культуре несовершеннолетних, описанные В.Ф. Пирожковым. К ним относятся:

1. попрание прав личности, выражающееся в агрессивном жестоком и циничном отношении к «чужим», слабым и беззащитным («заостренная» мужская «норма физической твердости по Ш.Берн);
2. отсутствие чувства сострадания к людям, в том числе и к «своим» («заостренная» мужская «норма эмоциональной твердости по Ш.Берн);
3. нечестность и двуличие в отношении к «чужим»;
4. паразитизм, эксплуатация «низов», глумление над ними («заостренная» мужская норма, связанная с жестким конкурированием и иерархичностью мужского сообщества);
5. обесценивание результатов человеческого труда, приводящее к вандализму;
6. неуважение прав собственников, выражающееся в кражах и хищениях;
7. поощрение циничного отношения к женщине и половой распущенности («заостренная» мужская норма «вторичности женского»);
   поощрение низменных инстинктов и любых форм асоциального поведения [12, с. 40].

Мы полагаем, что для более обоснованного суждения о криминальности «мужской культуры» закрытой группы сиротского учреждения необходимо дополнительное исследование. Полученные уже сегодня результаты относительно тендерного измерения социокультурного пространства закрытой группы необходимо рассматривать преимущественно в контексте создания новых гипотез, требующих эмпирической проверки. Именно поэтому в настоящий момент сложно дать простые, конкретные, и, одновременно, — осуществимые рекомендации педагогам закрытых учреждений.Пожелание «остановить насилие», на наш взгляд, необходимо осуществлять с тренинга для педагогов, в рамках которого возможно демонстрировать как конкретные техники купирования физического и психологического насилия со стороны детей, так и обсуждать различные педагогические и организационные вопросы, позволяющие изменять саму систему интернатных учреждений. Мы также полагаем, что необходима индивидуальная психотерапия с каждым ребенком и подростком из сиротского учреждения для преодоления психологических травм детской жизни.Кроме того, в зоне ответственности психологов находится постоянное инициирование дискуссий относительно недостаточности «государственного воспитания», относительно необходимости психолого-педагогического поиска и поддержки оптимальной в настоящее время формы обустройства социальных сирот — патронатной семьи.
Любые — самые позитивные — отчеты государственных органов по детским домам на любом уровне («увеличилось финансирование защищенных статей в детских домах», «предприниматели активизировали свое участие в спонсировании летнего отдыха воспитанников детских домов») должны сопровождаться критикой со стороны исследователей: детских домов вообще быть не должно (к этому необходимо стремиться). Психологи-исследователи и психологи-практики должны разъяснять обществу, что никакая статистика не оправдывает наличие сиротских учреждений: детям необходимо семейное воспитание, пусть и не в «биологической», а в патронатной семье.

ЛИТЕРАТУРА

1. Берн Ш. Гендерная психология. — СПб.; М., 2001.
2. Галигузова Л.Н., Мещерякова С.Ю., Царегородцева Л.М. Психологические аспекты воспитания детей в домах ребенка и детских домах // Вопросы психологии. 1990. № 6.
3. Залысина И.А., Смирнова Е.О. Некоторые особенности психического развития дошкольников, воспитывающихся вне семьи // Вопросы психологии. 1985. № 4.
4. Зарецкий В.К., Дубровская М.О., Ослон В.Н., Холмогорова А.Б. Пути решения проблемы сиротства в России. — М, 2002.
5. Землянухина Т.М., Лисина М.И. Особенности общения и любознательности у воспитанников закрытых детских учреждений в раннем возрасте // Возрастные особенности психического развития детей. — М., 1982.
6. Инновации в российском образовании. Система предупреждения социального сиротства. — М., 2000.
7. Клецина И.С. Тендерная социализация: Учебное пособие. — СПб., 1998.
8. Кон И.С. История и теория «мужских исследований» // Тендерный калейдоскоп. Курс лекций / Под общей редакцией М. Малышевой. — М., 2001.
9. Кондратьев М.Ю. Психология межличностных отношений подростка в закрытых учебно-воспитательных учреждениях: Дис... д-ра психол. наук. — М., 1994.
10. Лангмейер Й., Матейчек З. Психическая депривация в детском возрасте. — Прага, 1984.
11. Назарова И.Б. Адаптация и возможные модели мобильности сирот. — М., 2000.
12. Пирожков В.Ф. Криминальная субкультура: психологическая интерпретация функций, содержания, атрибутики // Вопросы психологии. 1994. № 2.
13. Прихожан A.M., Толстых Н.Н. Исследование психического развития младших школьников, воспитывающихся в закрытом детском учреждении // Возрастные особенности психического развития детей / Ред. И.В. Дубровина, М.И. Лисина. — М., 1982.
14. Прихожан A.M., Толстых Н.Н. Особенности психического развития младших школьников воспитывающихся вне семьи // Вопросы психологии. 1982. № 2.
15. Радина Н.К. Изучение самопринятия у детей, воспитывающихся в закрытых детских учреждениях и в семье» // Вопросы психологии. 2000. № 3.
16. Словарь тендерных терминов / Под ред. А.А. Денисовой. — М., 2002.
17. Слуцкий В.И. Феномен общественной собственности и его влияние на формирование личности воспитанников детских домов // Вопросы психологии. 2000.№ 5.
18. Шамсунов С.Х., Угрюмов Ю.М. Роль психологической службы в реформировании уголовно-исполнительной системы / Научно-методические основы оказания психологической помощи осужденным. — М., 2001.

• Проблема становления личностной идентичности в раннем юношеском возрасте
  2 часть, М., 2005. - 360 с.
• Проблема становления гендерной идентичности ребенка в семье
  2 часть, М., 2005. - 560 с.
• Проявление девиации в подростковой субкультуре
  Вопросы психологии. 2004. №3. с. 3 - 18.
• Образ отца в восприятии воспитанников детского дома
  3 часть, М., 2005. - 560 с.
• Образ отца и его связь с эмоциональным благополучием и полоролевой идентичностью подростков разного пола и возраста
  М.: МГППУ, 2006. - 320с.