Дается теоретическое обоснование Проективного сказочного теста (ПСТ), анализируются результаты исследования его надежности и валидности. Тест имеет психоаналитическую ориентацию, он измеряет 26 переменных, таких как агрессия, оральные потребности, тревожность, потребность в принятии, аффилиативная потребность, страх агрессии, депрессия, самооценка, стремление к превосходству, чувство собственности и др. Тест дает возможность для исследования эмоциональных проблем ребенка, его мотивационно-потребностной сферы, а также защитных механизмов. Тест был адаптирован на российской выборке, нормы разработаны для детей 7-8, 9-10 и 11-12 лет.

Ключевые слова: сказка, бессознательное, Проективный сказочный тест, личностные переменные, эмоциональные проблемы ребенка.

ОПИСАНИЕ ПРОЕКТИВНОГО СКАЗОЧНОГО ТЕСТА

Несмотря на критику проективных тестов, они остаются весьма популярными среди психологов. Причина такой популярности кроется в богатстве клинического материала, получаемого с их помощью, в возможности исследовать уникальный характер динамической организации личности, в целостном видении человека. К числу недостатков проективных методов относят их низкую надежность и валидность, большую зависимость интерпретации от клинического опыта и теоретической ориентации психолога.

Проективный сказочный тест (The Fairy Tale Test — автор К. Колакоглоу, Греция) обладает важным достоинством — он является стандартизированным диагностическим инструментом (тест был стандартизирован на большой выборке греческих детей, N= 800). Его цель — помочь психологу оценить личностную динамику ребенка, а также его личностные черты во взаимосвязи. Проективный сказочный тест (ПСТ) может эффективно использоваться как базовая техника для клинической диагностики детей 7-12 лет и как инструмент для оценки личностных изменений ребенка на протяжении определенного периода времени.

Тест основан на психоаналитической идее о связи сказок и бессознательных процессов. Стимульный материал теста представляет собой семь наборов карточек (по три карточки в каждом ) с изображением известных героев из детских сказок: Красной Шапочки, Волка, Гнома, Великана, Колдуньи, а также сцен из сказок «Красная Шапочка» и «Белоснежка и семь гномов». Согласно психоаналитической интерпретации, характер героев сказки рассматривается как выражение значимых людей в жизни ре-бенка,чаще всего,родителей, как отражение опыта личности и, наконец, как представление инстанций Ид, Эго и Супер-эго. Герои и сцены из сказок имеют три варианта изображения: два рисунка схватывают наиболее репрезентативные черты героев, которые можно найти в фильмах или иллюстрациях, а третий вариант отличается от тех, которые знакомы и популярны. Это сделано с той целью, чтобы он вызывал наиболее значимые или оригинальные ответы ребенка. Сцены из сказок представлены так, как будто они изображают начало, середину и конец сказки.

Проективный сказочный тест измеряет 26 переменных, таких как агрессия, оральные потребности, тревожность, потребность в принятии, аффилиатив-ная потребность, страх агрессии, депрессия, самооценка, стремление к превосходству, чувство собственности и др. В ответах детей по тесту проявляются наиболее известные защитные механизмы, в том числе уничтожение, формирование реакции, рационализация, проективная идентификация, проекция, расщепление и отрицание.

Проведение теста занимает приблизительно 45 мин. Ребенку дается следующая инструкция: «Мы будем играть в игру с известными героями сказок. Я задам тебе несколько вопросов о них, мне интересно твое мнение. Здесь три карточки с Красной Шапочкой. Что каждая из них думает/чувствует?» Карточки предъявляются в стандартном порядке. Ответы ребенка кодируются от 1 до 3 в зависимости от интенсивности или выраженности переменной (1 балл — низкая интенсивность, 3 балла — высокая).

Проективный сказочный тест прошел адаптацию на российской выборке. В исследовании участвовали 600 детей из общеобразовательных школ г. Орла (200 детей 7-8 лет, 200 детей 9-10 лет и 200 детей 11—12 лет, с равным числом мальчиков и девочек в каждой возрастной группе). Выборка была сформирована методом рандомизации. В адаптации принимали участие студенты старших курсов отделения психологии Орловского государственного университета Ю. Алдошина, С. Мулюкина, О. Бубнова, Л. Гусева, С. Дудина, Л. Казначеева. Все они прошли обучение процедуре использования теста на семинаре, который проводила К. Колакоглоу. Нормы, полученные для детей 7—12 лет, опубликованы в руководстве теста [1].

СТИМУЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ ТЕСТА И ХАРАКТЕР ДЕТСКИХ ОТВЕТОВ

Проективный сказочный тест основан на идее о том, что ребенок идентифицирует себя с героем сказки, изображенным на картинке, или другим героем, наличие которого подразумевается согласно сюжету сказки. Например, ребенок может отождествлять себя как с Волком, так и с Красной Шапочкой. Впервом случае содержанием проекции будет агрессия, во втором случае — страх агрессии. Аналогичная ситуация складывается и при предъявлении картинок с Колдуньей: некоторые дети идентифицируют себя с Колдуньей (агрессором), другие — с Белоснежкой (жертвой агрессии). Справедливости ради отметим, что не всегда стимульный материал вызывал проекцию личностно значимого материала (эмоций, потребностей ребенка). Некоторые дети просто пересказывали сюжет сказки или описывали изображенных героев. Были и такие дети, у которых стимульный материал вызывал актуализацию реального опыта (например, дети говорили, что Красная Шапочка боится, что мама и бабушка будут ругать за плохие отметки).

Мы обнаружили, что само содержание стимульного материала во многом определяет содержание ответов детей, т.е. набор картинок позволяет выявлять определенные переменные. Проанализируем последовательно, какие личностные особенности ребенка можно выявить с помощью каждого набора картинок.

Первая серия картинок изображает Красную Шапочку. Это не просто маленькая девочка, которая участвует в большой авантюре. Несмотря на ее колоритную внешность, она «подлинный ребенок», т.е. наивна, послушна и игрива. Согласно Б. Беттелхейму [2], она любима везде, так как, несмотря на соблазнительность, она целомудренна. Хотя большинство психоаналитических интерпретаций ([2],[10]) подчеркивают сексуальную подоплеку этой истории, так же как и проявление Эдиповых фантазий, автор теста полагает, что эта история отражает сепарационный страх у героини и архаические страхи в форме волка. Картинки с изображением этой героини помогают исследовать конфликт ребенка между автономией и зависимостью, образ Я и сексуальные чувства, страх возможной опасности, а также способы совладания с опасностью. У российских детей на эту картинку больше всего ответов было получено по переменной «тревога». Например, дети выражали беспокойство по поводу возможной опасности (встречи с Волком) или тревогу, связанную с утратой объекта любви (смерть матери или бабушки). На втором месте по частоте встречаемости стоят потребность в привязанности и амбивалентность. Амбивалент-ность часто проявляется как конфликт между необходимостью подчиниться требованиям взрослого (идти проведать бабушку) и собственными желаниями ребенка (пойти погулять).

Согласно замыслу автора, образ Волка в тесте вызывает у ребенка конфликт между контролем или освобождением импульсов, между агрессией и Супер-эго, актуализирует оральные потребности и такую личностную черту, как доминантность. На российской выборке больше всего ответов было получено по переменной «оральные потребности». Это связано с тем, что характер Волка основан на ненасыщаемом аппетите, он репрезентирует актуальную или символическую потребность есть или пить в наиболее примитивной форме. Много ответов было также получено и по переменной «страх агрессии».

Такой персонаж, как Гном, служит для того, чтобы исследовать у ребенка страх возможной опасности и чувство небезопасности, потребность в привязанности, совладание с опасностью и образ Я. Российские дети чаще всего давали ответы, отражающие аффилиативную потребность.

Колдунья — антагонист положительного (как женского, так и детского) персонажа [16]. Она может быть рассмотрена как запрещающий материнский комплекс. Серия картинок с Колдуньей в ПСТ позволяет исследовать отношения между матерью и ребенком, нарциссические чувства, соперничество сиблингов, Эдиповы чувства, страх наказания за неверные действия, агрессию и образ Я. У российских детей больше всего ответов было получено по переменным «страх агрессии» и «агрессия».

Великаны являются наиболее типичными стереотипами антагонистов в сказках. Их характерные черты — огромный размер и сила — автоматически определяют великана как противника человека. Легковерный и глуповатый характер великанов помогает несколько смягчить их физическую угрозу. Образ Великана выявляет агрессию, оральные потребности ребенка, образ Я, сексуальные чувства, отношения между отцом и ребенком.

Сцены из сказки «Красная Шапочка» чаще всего отражают отношения между Красной Шапочкой и ее матерью, конфликт между удовольствием и моральными ограничениями, страх отвержения и заброшенности, депрессию. Наконец, сцены из сказки «Белоснежка и семь гномов» провоцируют у ребенка такие темы, как отношения между мужчинами и женщинами, отношения между отцом и ребенком, страх заброшенности, конфликт между автономией и подчинением, между взрослением и желанием остаться ребенком.

ЛИЧНОСТНЫЕ ПЕРЕМЕННЫЕ, ИССЛЕДУЕМЫЕ ТЕСТОМ

Как отмечалось выше, ПСТ позволяет исследовать 26 переменных, которые мы объединили в следующие группы.

Переменные, отражающие эмоциональные проблемы ребенка

Тревога в тесте выражается в форме мыслей о нависших опасностях или угрожающих событиях. Тревога отличается от страха агрессии тем, что время возможной опасности — будущее, т.е. в настоящем опасности нет. Тревога также может проявляться как озабоченность достижением цели, беспокойством о будущем и о собственных способностях или чьем-либо мнении. В ответах детей наблюдаются разные типы тревоги. Наиболее часто встречаются следующие: тревога по поводу возможных вреда/смерти, болезни, депривации, беспомощности, уничтожения. Мы обнаружили, что ПСТ очень чувствителен в отношении детской тревожности, он позволяет выявить не только характер тревоги, но и контекст, в котором она возникает. Проиллюстрируем это примерами. Дети могут демонстрировать тревогу в ответах на несколько картинок, и в некоторых случаях мы можем даже наблюдать ее навязчивый характер.

Например, у одного мальчика 12 лет Красная Шапочка «боится опоздать к бабушке», «боится не сделать, что нужно, посмотреть телевизор, книжку почитать». В ответах на картинки «Сцены из "Красной Шапочки"» мы обнаруживаем причину этой тревожности, а именно, материнские указания и оценки: «Мама ругает девочку, так как она опоздала к обеду, забыла посуду помыть». У другого мальчика (тоже 12 лет) ключевым словом в рассказах является «заблудился». Так, «Красная Шапочка заблудилась и ей страшно», «Гном № 1 заблудился и ему страшно», «Гном № 2 отстал от других гномов и он боится», «Великан думает, как добраться до дома, он заблудился». Здесь тревога ребенка носит генерализованный характер, она показывает напряженную потребность ребенка в безопасности. В рассказах детей отражается и школьная тревога: «Красная Шапочка думает, как бы ей не получить плохую отметку, так как мама и бабушка будут ругать», «Злые колдуньи могут колдовать, превращать людей в страшилок, чтобы человек умер или двойку с колом получил» (девочка, 9 лет).

Страх агрессии — это первичная эмоция, вызываемая нависшей опасностью или угрозой. В тесте страх агрессии отражает страх возможных атак, угрозы, опасности. Например, «Волк думает о еде, чувствует ее вкус, он злой, у него зубы острые, он такой устрашающий. Мне не хотелось бы, чтобы по планете шагал 30-метровый волк» (мальчик, 9 лет).

Депрессия. Ответы, отражающие депрессию, обычно содержат выражения несчастья, отвержения и одиночества. Проективный сказочный тест также дает прекрасную возможность содержательно исследовать депрессию ребенка (отметим, что речь идет о депрессивных состояниях невротического характера). Покажем это на примерах.

Так, у одной 9-летней девочки практически все рассказы пронизаны пессимистическим мироощущением и ожиданием грядущих опасностей и неудач: «Красная Шапочка испугана тем, что ее ждет впереди», «Волк очень худой, так как голодный, и добычи нет, и дома нет, и волчата пропали», «Гном ждет встречи с человеком, который принесет ему неприятности», «Колдунья злая, потому что постарела, предвидит плохое», «Великан грустный, так как болеет и думает, что никогда не выздоровеет». Вдругом случае депрессивное состояние связано с неверием ребенка в собственные силы: «Волк грустный, так как Красная Шапочка ушла от него», «Волк злой, потому что хотел съесть Красную Шапочку и бабушку, а к ним не пробраться», «Гном грустный и злой, так как он самый маленький», «Колдунья злая, потому что не получился колдовской фокус», «Великан грустный, так как сломал дерево, что-нибудь не получилось» (девочка, 10 лет).

В некоторых случаях депрессия ребенка может быть обусловлена крайне негативным образом Я, самоуничижением, чувством одиночества, неблагополучными отношениями со сверстниками: «Великан чувствует себя самым плохим, страшным, он злой, он даже хочет убить себя» (девочка, 9 лет). Дети используют защитные стратегии, чтобы снизить интенсивность негативных переживаний. Так, семилетний мальчик на первую картинку с великаном говорит: «Великан думает, что все такие маленькие. Ему грустно, что никто его не видит и никто не будет дружить, потому что не заметят» — здесь мы видим действие механизма проекции. И далее, на вторую картинку с великаном ребенок дает ответ «Как хорошо, что все такие маленькие, я сильнее всех!», который свидетельствует о механизмах компенсации и рационализации.

Потребности ребенка

Желание материальных ценностей. Эта переменная отражает желание ребенка приобретать материальные вещи, такие как деньги, игрушки, одежду или драгоценности: «Гном счастлив, что ему что-то досталось, например, обувь» (мальчик, 11 лет). Избыточное стремление к обладанию может быть следствием каких-либо видов дефицита в жизни ребенка, например, недостаточного удовлетворения его потребности в любви.

Чувство собственности — это определение границы «моего» и «не моего». В ПСТ чувство собственности характеризует потребность ребенка контролировать собственную территорию, а также вещи, такие как еда, личные принадлежности, имеющие эмоциональную или материальную ценность. Например: «Великан думает, как бы поймать свою жертву, так как у него в руках оружие. В его владения вошли воры, и ему хочется отомстить» (девочка, 9 лет).

Желание превосходства. В тесте стремление к превосходству проявляется как желание ребенка не быть со всеми, быть уникальным,что часто достигается через приобретение магического или королевского статуса. Пример: «Великан угрюмый, сердится на всех, хочет, чтобы все подчинялись, слушались, он самый старший» (мальчик, 11 лет). Интенсивное проявление этой потребности может свидетельствовать о том, что ребенок не удовлетворен своим местом в системе межличностных отношений, степенью его признания другими (сверстниками и взрослыми), а также в некоторых случаях указывать на патологию.

Оральные потребности. Широко известно, что условия кормления являются одним из фундаментальных факторов в возникновении различных видов дефицита у ребенка. Интенсивные оральные потребности могут говорить о ранних фрустрациях ребенка и символически выражать потребность ребенка в любви значимого взрослого. Они могут свидетельствовать также и об объективной потребности ребенка в пище. Приведем пример детских ответов, отражающих эту переменную: «Волк очень голодный, думает, как бы мне съесть побольше мясистых Красных Шапочек и бабушек» (мальчик, 11 лет), «Такое ощущение, что волк все время хочет есть» (девочка, 12 лет).

Потребность помогать — это желание предлагать помощь тем, кто в ней нуждается. «Великан хочет помочь людям, у которых есть проблемы, например, крыша протекла. Он чувствует сострадание» (девочка, 11 лет). Потребность помогать сходна с понятием альтруизма, и хотя данные разных исследований не всегда согласованы между собой, тем не менее предполагается, что существует связь между моральными рассуждениями и альтруистическим поведением.

Аффилиативная потребность. Ответы оцениваются как проявление потребности в принятии, когда они отражают потребность быть дружелюбным, приобретать друзей, становиться частью социальной группы или делать приятное кому-либо: «Красная Шапочка хочет быстрей идти домой от бабушки. Она хочет поиграть с детьми, а у бабушки никого нет» (девочка, 9 лет), «Волк хочет сыскать себе подружку, найти компанию» (девочка, 7 лет).

Потребность в привязанности. Нельзя говорить о нормальном психологическом состоянии ребенка, если его не принимают, не любят, не уважают другие и он сам себя не уважает. Ребенок с хорошей базой для удовлетворения потребности в безопасности, любви, уважении способен устоять перед фрустрациями и стать сильнее. Потребность в привязанности отражается в ответах, где проявляется желание проявлять и получать любовь: «Гном думает, чтобы Белоснежка не заболела, хочет заботиться о Белоснежке» (девочка, 7 лет).

Сексуальная озабоченность проявляется в ответах, которые отражают интерес ребенка к таким темам, как женитьба, влюбленность или даже сексуальное влечение и сексуальная внешность: «Гном чувствует мужество, думает, на ком жениться» (девочка, 9 лет).

Потребность в защите определяется как стремление к безопасности и к получению помощи от других, которые воспринимаются ребенком как более сильные и властные. Ребенок может испытать эту потребность при разглядывании изображения того или иного персонажа, который выглядит слабее: «Волк кого-то охраняет, боится, что кто-то нападет и съест его детенышей» (мальчик, 9 лет).

Образ я и моральность

Самооценка ребенка отражается в ответах, которые касаются внешности (в том числе, одежды), в том, как ребенок воспринимает успех и неудачу, принятие или непринятие его другими. Наличие трех вариантов изображения героя облегчает выявление конфликтного строения образа Я ребенка через действие защитного механизма расщепления.

Так, девочка 9;6 лет на вторую картинку с Красной Шапочкой дает следующий ответ: «Красная Шапочка думает, как бы ей кого-нибудь обмануть, подставить, свалить свою вину на другого». На третью картинку с Красной Шапочкой она говорит: «Красная Шапочка думает, что она добрая и смелая». Здесь мы видим отражение двух аспектов Я ребенка: «Я-плохой» и «Я-хороший». Эта же девочка на картинку с колдуньей отвечает: «Колдунья думает, как бы найти какую-нибудь девочку и плохо ее воспитать». Здесь, используя механизм проекции, ребенок пытается перенести ответственность за негативные аспекты своего Я на другого. В других случаях мы можем наблюдать некоторые поведенческие стратегии ребенка, например агрессию, вызванную чувством собственной неадекватности: «Великан думает, как бы ударить, чувствует злость ко всем, что он не такой, как все, а большой» (мальчик, 11 лет).

Моральность. Эта переменная сходна с фрейдовским Супер-эго, т.е. представляет собой ту часть Эго, из которой развиваются самонаблюдение, самокритика и другие рефлексивные способности. Ответы, относящиеся к моральности, раскрывают такие темы, как наказание, вина, самообвинение и дилемма между правильным и неправильным. Например: «Красная Шапочка пришла домой, ей стыдно, что она пирожки не донесла» (мальчик, 12 лет).

АГРЕССИЯ

Тест измеряет несколько видов агрессии: агрессию как доминантность, агрессию типа В (защитная агрессия, агрессия как зависть или месть), агрессию типа А, которая является немотивированной, и оральную агрессию. Опишем подробнее эти переменные.

Агрессия как доминантность. Это, возможно, первый вид агрессии, с помощью которого ребенок учится контролировать окружение и достигать чувства уверенности; он проявляется как стремление контролировать окружение, влиять или направлять поведение других, разубеждать, ограничивать или запрещать, доминировать или утверждать себя агрессивными средствами: «Колдунья хочет убить всех молодых, они ей не нравятся, она хочет истребить всех людей и создать свое государство, чтобы властвовать» (мальчик, 11 лет).

Агрессия типа В проявляется только как реакция на внешний источник раздражения, например, она направлена против кого-то, кто, как предполагается, причиняет вред себе или другим. Она выражается в виде защиты, зависти, мести. Тип В защищает Эго от агрессии других [8]: «Великан думает, как бы убить кого-нибудь. У него родственников убили» (мальчик, 12 лет).

Агрессия типа А включает реакции, которые обусловлены внутренними мотивами или личностными причинами. Согласно А. Фрейд [8], это прямая разгрузка агрессивных фантазий или импульсов. В большинстве случаев ребенок не может или просто отказывается объяснять агрессивный ответ. Иногда предлагаются такие объяснения, как «потому что он или она злые, нехорошие, злобные и т.д.», например: «Великан хочет кого-то ударить, убить, чувствует бодрость, не боится, что на него заявят» (девочка, 7 лет).

Оральная агрессия — наиболее архаичный вид агрессии, который возникает на оральной стадии развития. Он относится к «оральному садизму», который связан с желанием разрушить объект. При этом «либидонозное желание сосать сопровождается деструктивным желанием вдыхать, опустошать, истощать в процессе сосания» [13]. Характерные выражения оральной агрессии включают такие глаголы, как кусать, жевать, разрывать, глотать, разделять кого-то, скрежетать зубами: «Колдунья хочет кого-нибудь растерзать, какую-нибудь красавицу, так как злая» (девочка, 9 лет).

ОТНОШЕНИЯ С РОДИТЕЛЯМИ

Отношения с матерью могут быть как позитивными, так и негативными. Они рассматриваются как негативные, если мать выглядит строгой, наказывающей, отвергающей или пугающей, и как позитивные, если мать выглядит поддерживающей, любящей и одобряющей. Дети часто говорили, что мама ругает Красную Шапочку за то, что та разбила вазу, не послушалась маму, разговаривала с Волком в лесу. Одна девочка философски заметила: «Господи, мамы все равно ни за что ругают!»

Отношения с отцом. Эта переменная появляется достаточно редко. Мы обнаружили, что некоторые дети отражали как реальную,так и желаемую ситуацию: «У Белоснежки не было папы, и ей снится, что у нее есть папа, и он ей рассказывает, что когда она будет взрослой, нужно себя вести так, чтобы ее уважали и любили».

Кроме описанных выше личностных переменных тест измеряет такие характеристики детских ответов, как амбивалентность, адаптация к содержанию сказки, повторы и оригинальные ответы. Переменная «адаптация к содержанию сказки» отражает способность ребенка согласовывать свой ответ с содержанием сказки. Она показывает уровень тестирования реальности у ребенка, т.е. его способность различать умственные образы и внешние объекты, фантазию и реальность, корригировать субъективные впечатления относительно внешних фактов (в нашем случае относительно содержания сказки).

Таблица Корреляционный анализ результатов, полученных по ПСТ и опроснику Бека

ПСИХОМЕТРИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПСТ

Автором теста были исследованы два вида надежности сказочного теста: согласованная и ретестовая [1]. Для получения согласованной надежности кодирование выполняли два исследователя, после чего результаты, полученные ими, подвергались корреляционному анализу. Согласованная надежность оказалась удовлетворительной для всех шкал, кроме двух: «оральная агрессия» и «оригинальные ответы». Что касается переменной «оригинальные ответы», то при кодировании ответов, относящихся к этой категории, есть определенная доля субъективизма, что, скорее всего, сказалось на надежности результатов.

Ретестовая надежность измерялась с интервалом в два месяца. Хорошая ретестовая надежность обнаружена по шкалам «амбивалентность», «страх агрессии», «оральные потребности», «тревожность» и «адаптация к содержанию сказки». Однако результаты по исследованию надежности должны использоваться с осторожностью, так как выборка испытуемых была небольшой (50 детей).

На российской выборке мы проводили исследование конструктной валид-ности теста. Для этого необходимо было выбрать тест, который измеряет сходные конструкты и при этом валидность и надежность которого уже хорошо изучены. В качестве такого теста мы выбрали Опросник эмоциональных и социальных проблем ребенка А. Бека (Beck Youth Inventories of Emotional & Social Impairment). Этот опросник использовался исключительно в исследовательских целях с разрешения Психологической корпорации «A Harcourt Assessment Company». Опросник Бека состоит из пяти шкал: «самооценка», «тревожность», «депрессия», «агрессия» и «девиантное поведение». Мы предположили, что результаты, полученные по таким переменным, как самооценка, агрессия (тип А), тревожность и депрессия будут положительно коррелировать с соответствующими шкалами опросника Бека. В исследовании приняли участие 60 детей 9—12 лет.

Полученные нами результаты (см. табл.) показывают, что ПСТ обладает удовлетворительной валидностью относительно таких переменных, как тревожность, самооценка, депрессия и агрессия. Так, баллы по шкале «депрессия» опросника Бека свидетельствуют о положительной корреляции с баллами по таким переменным ПСТ, как депрессия, агрессия (тип А) и тревожность. В то же время обнаружена отрицательная корреляционная связь показателей по шкале «депрессия» (опросник Бека) и показателей самооценки и потребности в превосходстве (по ПСТ). Такие результаты являются весьма согласованными. Известно, что депрессия связана с низкой самооценкой и часто сопровождается высокой тревожностью и повышенной агрессией. Показатели агрессии (ПСТ) обнаруживают положительную корреляционную связь со шкалами «агрессия» и «девиантное поведение» опросника Бека. Интересно, что показатели шкалы «самооценка» опросника Бека обнаруживают положительную корреляционную связь с самооценкой и отрицательную связь с агрессией (ПСТ). Здесь мы также видим прямое и косвенное подтверждение валидности ПСТ. Действительно, люди с высокой самооценкой менее склонны к агрессивным ответам. Напротив, низкая самооценка часто является причиной повышенной агрессии, которая носит в этом случае защитный характер.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проективный сказочный тест — это новая методика, направленная на изучение детских потребностей, конфликтов и защитных механизмов. Данный тест является стандартизированным и обладает удовлетворительными психометрическими характеристиками, что выгодно отличает его от многих других проективных методик. Однако, как и любой диагностический инструмент, ПСТ имеет не только достоинства, но и недостатки. Прежде всего, привязанность к психоаналитической трактовке сужает рамки интерпретации теста, тем более что характер детских ответов нередко бывает отражением не бессознательного и подавленного опыта, а вполне реальных жизненных ситуаций ребенка. Кроме того, в некоторых случаях бывает достаточно сложно определить, с каким героем ребенок себя идентифицирует (например, с Волком или Красной Шапочкой, с Колдуньей или жертвой). В этом случае существует опасность неверного кодирования ответов. Так, один и тот же ответ (например, «Колдунья злая, она хочет уничтожить всех») можно кодировать как «агрессия» и как «страх агрессии» в зависимости от того, с кем ребенок себя идентифицирует, с агрессором или с жертвой. Автор теста дает рекомендации относительно того, как определить, с каким героем ребенок себя отождествляет (правда, в отдельных случаях их оказывается недостаточно). Мы также обнаружили, что российские дети нередко давали ответы следующего характера: герой (например, гном) хочет что-то сделать, и у него это обязательно получится (или не получится). Данные ответы говорят об уверенности ребенка в себе, однако данная переменная не выделена автором теста. Конечно, можно кодировать ответы подобного рода как «самооценка», однако самооценка и уверенность в себе не являются тождественными понятиями.

Несмотря на высказанные замечания, тест дает прекрасную возможность для исследования внутреннего мира ребенка, его страхов и тревожности, позволяет оценить уровень и характер агрессии ребенка. Работая с ПСТ, психолог сможет увидеть, какие защитные стратегии использует ребенок, чтобы справиться с собственной тревогой или агрессией, как он относится к себе. Несомненно, Проективный сказочный тест значительно обогатит инструментарий, используемый российскими психологами, и позволит получать объективную и надежную информацию о личности ребенка.

1. Колакоглоу К. Проективный сказочный тест: Руководство к применению / Пер. и адаптация Е.А. Савиной. М.: Когито-Центр, 2003.
2. Bettelheim if. The uses of enchantment: The meaning and importance of fairy tales. L.: Thames and Hudson, 1976.
3. Coulacoglou C. The cross-cultural and clinical values of fairy tales and the Fairy Tale Test // SIS J. Projective Psychol. and Mental Health. 2000. V. 7. N 1. P. 27-38.
4. Coulacoglou C, Kline P. The Fairy Tale Test: A novel approach in projective assessment // Brit. J. Projective Psychol. 1995. V. 40. N 2. P. 10-32.
5. Cramer P. The development of defence mechanisms: Theory, research and assessment. N.Y.: Springer Verlag, 1992.
6. Dieckmann N. Twice-told tales: The psycholog ical use of fairy tales. Illinois: Chiron Publ., 1986.
7. Freud A. Normality and pathology in childhood. L.: Karnas Books, 1989.
8. Freud A. The writings of Anna Freud. V. VIII. 1970-1980.N.Y.: Inter.Univ.Press.,Inc., 1981.
9. Freud S. Introduction a la psychanalyse. P.: Payot, 1916.
10. Fromm E. The forgotten language: An introduction to the understanding of dreams, fairy tales and myths. N.Y.: Holt,Rinehart and Winston, 1951.
11. Kaes R. Contes et divans (fairy tales and couches). P.: Dunod, 1989.
12. Kast V.Mitchen als Therapie.MiEnchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1989.
13. Klein M. The psychoanalysis of children. L.: Virago Press, 1989.
14. Roheim G. Fairy tales and dream // The psychoanalytic study of the child. V. III. N.Y.: Inter. Univ. Press, 1953.
15. Shapiro R., Katz C.L. Fairy tales, splitting and development // Contemporary Psychoanalysis. 1978. V. 14. N 4. P. 591-602.
16. Thomas J. Inside the wolf belly. Sheffield Acad. Press, 1989.
17. von Franz M.L. Interpretation of fairy tales. Texas: Spring Publ., 1982.

Подробно статья была взята на сайте издательства Когито-центр

Смотрите также:

Статьи

• Знаковое опосредствование, волшебная сказка и субъектность действия
  Вестник московского университета, 1993, №2, Стр.62-70
• Зеркальная линза. Сказкотерапия в работе учителя
  Классное руководство и воспитание школьников, N24 (72), 16-31.12.2009
• Место сказки в дошкольном образовании
  Вопросы психологии, 1993. № 5. 39-43.
• Сказка как форма организации детского опыта
  М., 2003
• Функционально-статистический анализ сказок,сочиненных детьми
  Вопросы психологии, 2001, №6

Вернуться к списку статей